Эдгар Кейси - Моя жизнь провидца. Потерянные мемуары

Приблизительно в это время молодой человек по имени Том попросил мою мать сдать ему комнату в нашем доме, потому что он собирался работать вместе со своим дядей, который жил по соседству. Она согласилась. Том был ковбоем, он работал на ранчо, иногда выполнял разовые работы на Западе, переезжая с ранчо на ранчо и гоняя скот. Он занимался клеймлением скота, подготовкой к продаже и выполнял другие подобные работы. Его ежедневные рассказы открывали для меня новый, незнакомый мне мир. «Вот ответ на мою молитву быть похожим на других, — подумал я. — Этот парень знает жизнь, знает, чего ждут от настоящего мужчины». Поэтому я хотел, чтобы Том стал моим другом. Конечно, мы не всегда попадали с ним в хорошие компании. Я видел много пьяных людей, познакомился со многими из тех, кто пьет регулярно или уходит в запои, но сам я только лишь попробовал крепкий напиток. Перед тем как познакомиться с Томом, я пришел к выводу, что выпивка для мальчиков была способом закалить характер. Однако Том отговорил меня. Он никогда не пил крепких напитков и не оставался долго в компании тех, кто сильно выпивал. Все это в течение нескольких месяцев мешало мне посещать воскресную школу или проявлять какой-либо интерес к обучению в церкви.

Однажды вечером мы с Томом проходили мимо чернокожих, которые устроили танцы, и перестали смотреть на них только тогда, когда началась стрельба[9]. В меня попала пуля, задев ключицу. Это было случайное ранение, болезненное, но не опасное. Том отвез меня к доктору, который жил за много миль от этого места, потому что не хотел, чтобы мои родители узнали об этом. Мы поехали на необъезженном жеребце, который не привык к двум седокам. Доктор удалил пулю, и Том привез меня домой, где помог лечь в постель. Моя семья узнала об этом случайно много месяцев спустя.

Однажды вечером Том спросил моего кузена, Л.У., не нужно ли ему что-нибудь в соседнем магазине. В это время Л. У. был очень увлечен одной молодой особой из Калифорнии, которую звали Винни, она гостила у своей замужней сестры в городе. Поэтому Л.У. сказал Тому: «Передай мисс Винни, что я приеду к ней в восемь часов повидаться». Том ответил: «Если ты позволишь мне разговаривать с ней хоть раз, ты ее больше не увидишь». Л. У. считал Тома грубияном и женоненавистником. Он сказал: «Болтовня. Как же некоторые люди в себе уверены». Том увиделся с Винни, поговорил с ней, и, действительно, Л.У. больше так ее никогда и не видел, потому что той же ночью она уехала с Томом в Калифорнию. По дороге они поженились.

После того как Том уехал, я некоторое время чувствовал себя очень одиноким, но продолжал поддерживать отношения с компанией мальчиков, которые дружили с Томом, и ребятами из боксерской группы. Вместе с тем я искал другие средства развлечения и вечерами выходил из дома и бродил туда-сюда, стремясь найти тех, с кем можно было бы поддерживать приятельские отношения. Похоже, это был какой-то своеобразный способ реализации моего желания общаться с другими парнями. Мы наладили особый способ передачи сообщений с мальчиками из соседних ферм, потому что мне хотелось общаться с ними по вечерам.

Однажды днем мы узнали, что в город приехал цирк Джона Робинсона. В детстве я был в цирке всего лишь один раз и умудрился потеряться там, поэтому я был решительно настроен попасть туда. Ни один из знакомых мне мальчиков не мог пойти в цирк, и я решил пойти один. Я оседлал своего пони и отправился в дорогу, не спрашивая даже разрешения матери. Отца не было дома, он уехал по делам. Когда я проезжал мимо небольшого сельского магазинчика, расположенного по дороге в город, то увидел стоявшего в дверях пожилого джентльмена, мистера Картера. Он был весьма зажиточным, про него говорили, что это самый скупой человек в нашем графстве. Довольно часто мы беседовали о том, почему он является членом своей церкви. Он заговорил со мной и сразу же спросил, куда я направляюсь. Когда я ответил, что еду в цирк, он начал говорить мне о зле, которое поджидает меня в цирке, об опасности контакта с людьми, которых привлекают подобные развлечения. Он умолял меня не ходить туда, сказав, что я слишком хороший мальчик, чтобы предпринимать подобные вечерние поездки. «Тебе придется заплатить двадцать пять центов, чтобы разместить своего пони, когда ты доберешься туда, и еще пятьдесят центов-чтобы попасть в цирк. Если ты развернешься обратно и поедешь домой, я дам тебе целый доллар, Эдди. Я много думал о тебе в последнее время, порой мне даже было скучно без тебя в церкви. Ты выбрал не самый лучший путь. Может быть, тебе лучше передумать, вернуться и занять свое место в церкви, чтобы стать тем мальчиком, которого мы знали столько лет? Компания этого никчемного бездельника Тома не для тебя, поэтому не езди в цирк, это оружие дьявола. Я никогда не позволял ни одному из моих сыновей ходить в цирк».

Но я был настроен пойти туда. Проехав еще немного, я заметил, что мой пони внезапно захромал и отказался идти дальше. Казалось, что-то внутри меня говорило: «Ты должен вернуться». Я слез с пони и увидел, что под его подкову попал камешек. Я вернулся к магазину. Мистер Картер все еще стоял там, на крыльце, и звал меня. Он дал мне доллар, и я никогда не забуду краткую молитву, которую он произнес, положив руку мне на голову. Сразу же после этого я перестал водиться с компанией Тома, отказался от отношений, которые перед этим так старательно взращивал. Казалось, я резко свернул в другом направлении, снова желая оказаться в одиночестве, как это было в дни моего детства.

Моя жизнь снова изменилась.

Вы можете сказать случайность. Но так ли это? Но что формирует эти случайности? Почему миаер Картер в тот день оказался именно в этом месте? Случайность? Почему пони захромал? Он никогда прежде не хромал, и с ним не случалось ничего подобного в течение года или полутора, пока я ездил на нем в самые разные места, но никогда больше я не занимался тем, что мы вытворяли, когда я дружил с Томом. Не приводит ли каждое наше решение в движение некие законы? Не формируется ли наша судьба глубинными желаниями наших сердец?

Несколько позже для меня и для нашей семьи начались тяжелые времена. На нас обрушились болезни, нам пришлось решать, где жить, поэтому я был вынужден оставить школу, чтобы начать зарабатывать и помогать семье.

Я пошел работать на ферму дяди, так что оставался в знакомой среде, рядом с бабушкой. Там, выполнив порученную мне работу, я мог часто уходить в сарай и снова окунаться в беседы с дедушкой. Это было настоящим удовольствием, но я больше никогда никому не говорил о подобных вещах. Вечерами я читал все, что попадалось под руку. Я мог и зарабатывать, и много разговаривать с бабушкой.