18.30. Итак. Что делать? Вот в чём вопрос?
Сейчас темно уже. Пишу при свече, но это событие не терпит отлагательств. Всё-таки надеюсь, что будет всё хорошо. Проанализировал всё, пришёл к выводу, что это имитация военных действий, подкрепляемая обстрелами, но из-за их ритмичности пришёл к выводу, что вообще здесь никаких военных действий не было. Это всё блеф и спокойно заснул, набросив на себя побольше.
3. I. 1995 г. Ранее утро. Т= -1 °C.Р. атм= 743. Делаю зарядку, массаж, строю планы, но все события так завертелись, с такой быстротой и обстрелы и этот имитатор военных действий. Снова срывало разрывами плёнку, снова её устанавливал. Помыл голову, побрился, говорил с соседкой, готовил есть, от этого имитатора разболелась голова, заткнул уши берушами и завалился спать. Проснулся в 17.30, поел, 18.00 уже темно. Газ горит и, слава тебе Господи. Опять начинается тарахтенье. Что делать? Наверное, заткну снова уши и буду лежать, галок считать.
4. I. 1995 г. 8.00. Т= +3 °C. Р.атм= 752. Горы не видно, моросит. С утра зарядка и массаж.
Обстановка почти тихая. Никто почти ничего не знает. Выглянул на улицу, люди идут. Спросили:
— Это сегодня ночью?
Я ответил, что это ещё на Новый год.
Голова болит, не знаю от чего. Может от газа. Решил пройтись, осмотреться. Вышел вниз. Отошёл к газовой будке. Весь дом сверху до низу по расположению нашей квартиры побит осколками. Глянул на пятый этаж, а в крыше дыра, небо видно, и козырёк весь лежит на земле. Поднялся на пятый этаж. Всё в порядке. Только двери бывшей квартиры сварщика приоткрыты и люк на крышу, вернее рама сдвинута вниз. Спустился вниз, пошёл посмотреть, где вчера горело. Дом ингушей цел. Оказывается, за ним. Пошёл к торцу дома и спортдворцу ГНИ — там ничего особенного. Всё вроде стоит на месте. Какие-то люди с колясками и сумками идут в дома. Решил пойти к товарищу, поднялся на пятый этаж. Постучал. Вышел товарищ с женой Валей. Оказывается, они собрались идти на базар. Они пошли на базар, а я пошёл вдоль дома. Мужчина, что ездил на «Волге» с первого этажа, стоит, вытаскивает разбитые стёкла. В этой половине дома почти не побило стёкла, наша половина, за исключением ряда квартир, осталась без стёкол. Выбило всё, но жертв, как говорят, среди мирного населения нет и даже никого не поранило. Пошёл домой, прихватив пару разбитых стёкол, чтобы из кусков вставить форточку, что впоследствии и сделал. Высунулся на улицу Гена, стоит, разговаривает. Оказывается, он шёл на кухню, когда снаряд попал в крышу. Я спросил, пострадал ли он? Он ответил:
— Видишь? Стою.
— А квартира?
— А квартира: на кухне небо видно.
Интересно протечёт ли с пятого этажа вода ко мне, когда будет приличный дождь? Наверное, всё-таки попадёт, если будет сильный. Но надо надеяться на лучшее. Хотя бы всё это скорее кончилось. Сейчас 13.50. Со стороны центра идёт обстрел, чего не знаю. Громыхает и громыхает. Снаряд попал в дом вчера вечером. Уже два и примерно всё в наш ряд квартир. Пристреливались. Если «мушку» (прицел) не собьет, куда попадёт третий?
О событиях говорят, что вроде бы по Интернациональной прошли три танка.
Выглянул на знакомый голос. Оказывается, Валя. Спросил:
— Что уже с базара вернулись?
Ответила:
— Нет, на базар не попали. Там в центре стреляют. Пришлось вернуться назад.
Забыл было: вчера снова днём близко рвались снаряды, снова всё сорвало и даже покрывало и потушило газ. Так что было «весело», волной по ушам. И руки сразу опускаются.
По городу среди населения есть жертвы. Говорят, чтобы доехать до Назрани, надо заплатить 100 тысяч рублей. Ну да, лучше посижу здесь. Всё равно надо вставлять стёкла и может быть будет какая-нибудь помощь. Но, как говориться, дурак думками богатеет.
Темнеет быстро, туда-сюда 17.30, уже сумерки. 18.00. Темно. Делать нечего. Кручусь до 19.00. Грею воду, наливаю бутылку, кладу её в постель. Так теплее, кладу ближе к пояснице, обмотав бутылку шерстяной тряпкой. Надолго хватает. Ночью просыпаюсь, пахнет газом. Встаю, иду на кухню. Точно: одна горелка потухла. Проветриваю помещение. Вроде бы хорошо проветрил, а всё-равно газом пахнет, особенно в разных закоулках, но после откуда-то начинает поступать свежий воздух. Засыпаю. Просыпаюсь, ещё темно. Всякие мысли лезут в голову. На дворе тихо. Незаметно светает.
Ночью приснился сон. Один знакомый в каком-то временном помещении из железных конструкций устанавливает ящики, наверно, с какими-то приборами, а освещения нет. Он говорит, чтобы сделали переноску, на что какой-то чеченец возражает — не положено, здесь 220V, а переноска положена на 36V. Я говорю, а если её подвесить, это будет два метра и можно провести. Он что-то запинается, а после говорит, что это плохой человек. Я ему в ответ:
— Он — специалист отличный.
Он мне:
— Да какой он специалист, у него золота полно.
На том всё видение исчезает. Ещё что-то снилось, да уже не припомню.
5. I. 1995 г. Утро. Пасмурно. Туман. Т= 0 °C. Р.атм =759,5. Стёкла сняты, поставлена плёнка. На гору приходится смотреть, встав на стул. Еле заметна.
Делаю зарядку. Готовлю завтрак. В 9.05 выключают газ. Какой-то чеченец на улице, отвечая на вопрос жильцов, говорит, что газ будет через день. Завтракаю. На улице начинает грохать. Жильцы уже мало обращают на это внимание, начинают наводить порядок. Женщина беседует с каким-то чеченцем, проходящим мимо. Она говорит, что по «Маяку» передавали о том, что Грозный больше бомбить не будут, но нас не бомбили, а обстреливали, по моим прикидкам где-то из района Центрального рынка. Всё это происходило под шум самолётов и этого самого ухающего стреляющего устройства-имитатора, и, в действительности, человека на столько сбивает и выбивает из колеи, что настоящую опасность уже не воспринимаешь всерьёз, а это ой как опасно. Мне даже кажется порой, что специально вокруг обстреливаемых домов ходят осведомители, которые интересуются как и что, и, на всякий случай, для острастки, чтобы люди сидели дома, распространяют слухи о жертвах. Но, конечно же, жертвы есть. У нас их нет, по счастливой случайности, обстрел ведётся по той половине дома, где живёт сравнительно много русских. И мне кажется, что он будет до тех пор, пока не появятся жертвы. Сейчас 10.35. Имитатор вроде бы заглох. Самолёты не летают.
Итак, на сегодня: газа нет, воды нет, света нет. Стёкол в окнах нет, радио нет. Ничего нет. Что дальше? Какие ещё там испытания подготовила судьба. Вспомнился как-то вчера куплет из песни военных времён.
Мы не дрогнем в бою за столицу свою —
Нам родная земля дорога. Нерушимой стеной,
Обороной стальной разгромим, уничтожим врага.
Здесь вместо «Москва» — «земля». Вспомнил и как-то весело стало. Конечно, местное население не думает погибать. И здесь нам нечего больше сказать.
