Когда Бхагаван пытался отговорить Эчамму приносить еду, у него был один скрытый мотив. Несмотря на то что она была хорошей ученицей, поварихой она была никудышной. Ее обычное подношение – рис и дал – как правило, были недоварены и зачастую пропитаны прогорклым гхи (топленым маслом). Каждый день она подавала Бхагавану эту довольно неаппетитную еду в виде скатанного шарика. Эта пища обычно была настолько недоваренной, что Бхагаван с трудом разламывал шарик на куски, достаточно маленькие для того, чтобы их можно было проглотить. Примерно через час после обеда у Бхагавана начинались проблемы с пищеварением. Он гладил себе живот и громко стонал.
Когда кто-нибудь спрашивал, что с ним, он отвечал: «Моя судьба – терпеть эти страдания».
Помощники много раз пытались убедить Эчамму готовить как следует и использовать свежее гхи, но она не обращала на их просьбы никакого внимания. Сам Бхагаван несколько раз просил ее перестать приносить еду, но она была упрямой и редко слушала окружающих. «Если вы силой заставите меня прекратить готовить, – сказала она Бхагавану, – я покончу жизнь самоубийством, и моя смерть будет на вашей совести».
Бхагаван признал свое поражение. «Что я могу сделать? – сказал он. – Видимо, моя судьба – есть это».
Сури Нагамма упоминает о той же самой проблеме в «Письмах из Шри Раманашрама» (письмо 27 от 1 января 1946 г.), но в тот раз Бхагаван высказался мягче:
Эчамма никогда не готовила хорошо. В ее блюдах овощи и специи были не в нужных пропорциях. Для Бхагавана ее преданность была вкуснее, чем ее стряпня, и он никогда не жаловался. Но люди, которым не нравилась эта еда, время от времени намекали на это, когда Бхагаван рано утром резал овощи на кухне. Выслушав достаточно этих жалоб, Бхагаван сказал: «Не знаю. Если вам не нравится еда, можете ее не есть. Я считаю ее хорошей и всегда буду так считать».
Кришна Бхикшу: Однажды она [Эчамма] пришла в ашрам больной, и ее начало рвать возле площадки, которая раньше была перед алтарем Матери. Кто-то спросил ее, почему она не сообщила об этом Бхагавану. Она запальчиво воскликнула: «Ха! Почему я должна сообщать ему об этом? Разве он и без того не знает, что со мной? Неужели он мне не поможет?»
Один из преданных сообщил Бхагавану о плохом самочувствии Эчаммы и передал ее слова. Он ответил: «Да, да, она должна страдать. Такова ее судьба. Я много раз говорил ей, чтобы она не утруждала себя стряпней и подношениями, но она не слушает меня. Сейчас у нас много еды. Она может есть вместе со мной и быть счастлива весь остаток дня. Но она не слушает, что я ей говорю. Что же мне делать?»
Когда этот преданный передал его слова Эчамме, ее рвота уже прекратилась.
Один раз между руководством ашрама и Эчаммой по недоразумению произошел конфликт. Они попросили ее перестать приносить еду. Страшно опечаленная Эчамма пришла с корзинкой к Бхагавану и сообщила ему о приказе руководства.
«Я состарилась, служа вам. Мои волосы поседели. Ради служения вам я отдала всё, и вот моя награда! Вы – совсем как ваш отец Аруначала. Он превратился в камень, и вы тоже превратились в камень. Что мне делать? Я возвращаюсь в город».
Когда прозвонил колокольчик к трапезе, Бхагаван даже не пошевелился.
Его помощники пригласили его в столовую, но он проигнорировал их. У него был отсутствующий взгляд, и по его глазам нельзя было понять, слышал он их или нет. В конце концов помощники поняли, что он ведет себя так из-за Эчаммы. Они решили, что она – единственный человек, который сможет уговорить его сдвинуться с места. К ней отправили человека, но поначалу она отказывалась идти с ним. Она согласилась только тогда, когда ей сообщили, что Бхагаван будет продолжать голодовку, пока она не явится. Эчамма посвятила большую часть своей жизни тому, чтобы кормить Бхагавана, и мысль о том, что он голодает по ее вине, сразу же заставила ее изменить свое решение. Она вернулась в ашрам и попросила Бхагавана поесть. Бхагаван сразу же встал и отправился в столовую.
Хотя Бхагаван часто уговаривал ее перестать кормить его, он не поддерживал пытающихся помешать ей приносить еду или передавать свое ежедневное подношение. Он не принимал пищи, если замечал, что на его тарелке нет подношения Эчаммы. Следующий эпизод взят из книги «Письма из Шри Раманашрама», письмо 27 от 21 января 1946 г.:
Когда Эчаммы не было в городе или она плохо себя чувствовала, по неделе или по десять дней кряду, она передавала еду с кем-нибудь другим. Однажды повара, раздав всё, что было приготовлено в ашраме, забыли подать еду, присланную ею. Бхагаван, который обычно давал знак к началу трапезы, а затем начинал есть сам, в этот раз сидел, подперев левой рукой подбородок, а правую положив на лист [служивший тарелкой]. Люди, сидевшие в столовой, начали переглядываться, а работники кухни стали шепотом спрашивать друг друга, в чем дело. Внезапно они вспомнили, что не подали блюдо от Эчаммы.
Когда они подали его со словами: «Ой, мы забыли», он дал всем присутствовавшим знак приступать к еде, и начал есть сам. Он всегда с бóльшим удовольствием ел сырой арахис, преподнесенный преданным, чем изысканные десерты и сладости, принесенные богачом, – подобно Господу Кришне наслаждался пресным рисом, принесенным ему Кучелой.
Кришна Бхикшу: Эчамма страстно желала принять санньясу, но Бхагаван был против этого. Однако он позволил ей носить оранжевое одеяние.
Вишалакшамма, жена Ганапати Муни, в «Шри Рамана Гите» задает вопрос: «Можно ли женщинам становиться санньясинами и продолжать джняна-вичару (вопрошание об истинном знании)?»
Бхагаван ответил: «О да, женщины могут становиться санньясинами. Их тела следует хоронить так же, как хоронят тела святых». Хотя Бхагаван сказал это несколькими годами ранее, Эчамме принять санньясу[81] он не разрешал.
Годы спустя, за несколько лет до своего ухода, два или три вечера подряд Бхагаван сидел в своем зале в абсолютном безмолвии. Его окружало сияние, и это изумляло новых посетителей. Кто-то спросил, всегда ли было это сияние, и один из преданных ответил: «Нет, не всегда. Свет обычно появляется в трех случаях: в Картикай, в день Махапуджи и в день джаянти. Это особенное явление – оно означает, что должно случиться что-то очень важное[82]».
В ночь на 28 декабря 1945 г. Эчамма испустила последний вздох. Она готовила еду и внезапно почувствовала себя плохо. После многих лет преданного служения она спокойно и тихо ушла… На следующий день Локамма пришла к Бхагавану и попросила разрешения отправиться в город, чтобы посетить дом покойной.
