Мысль не остановишь. Альберта посещали новые идеи: он хотел спроектировать машину времени. Расчеты показывали: это – возможно. Пространство выглядит не так, как его видит человек. Прошлое, настоящее и будущее на ткани мироздания тесно связаны. Прошлое влияет на будущее, и наоборот. Алгоритмы прошлого и грядущего находились рядом, а люди как бы скользили между вариантами, переходя на новые, и тем самым воздействовали не только на день текущий.
Все колеблется на определенной частоте, а если ее изменить, можно поменять адрес события, и оно свершится в прошлом, изменив наше время. «Вот в чем загадка Бермудского треугольника. Сначала на дне нашли самолеты с определенными номерами, а лишь спустя 5 лет те исчезли в том самом месте. Но Альберт не торопился говорить о своих предположениях ни военным, ни «хранителям знаний». Лучше, если о них не узнает никто и никогда.
Тем временем война с Германией закончилась. В Берлине Кейтель с Жуковым подписали акт о безоговорочной капитуляции. В новостях твердили, будто Советы взяли город при поддержке американцев, но Альберт знал, что это не так. Он привык ко лжи, и временами казалось, что между нацистами и американцами нет разницы. Американцы хотели стать сверхрасой, и, как фашисты, не брезговали ложью. Германия пала, оставалась Япония. Альберт схватился за голову: «Только бы они не вздумали кинуть на них атомную бомбу». Президент Трумэн уверял Эйнштейна, что этого не произойдет.
Он присутствовал в Неваде во время первого испытания ядерного оружия. Они находились за сотни километров от эпицентра, но даже здесь земля тряслась, как сумасшедшая. Его поразила сила и мощь взрыва, и меньше всего ему хотелось увидеть ядерный гриб вновь. Яркая вспышка обожгла глаза и лица многим наблюдателям, а в эпицентре радиации хватило бы на уничтожение целого города, не говоря уже о взрывной волне…
– Если это оружие используют, погибнут сотни тысяч людей.
– Не волнуйтесь, мистер Эйнштейн, никто не собирается этого делать. Мы лишь хотим мира и спокойствия, – Трумэн дружелюбно улыбнулся, сверкнув глазами.
– Вот как должен выглядеть дьявол, – пронеслось в голове ученого.
Они познакомились на Мальте. Тула Альберт умчался подальше от надоевшего военного ведомства, требовавшего новых экспертиз, разработок… А какая в них польза? Прячут под грифом «Секретно», а без помощи талантливых ученых все равно разобраться не смогут. Устав, он «сбежал» на Мальту, желая остаться наедине со своим самым преданным другом – морем…
Узнав о приезде именитого гостя, завсегдатаи курорта приглашали его на празднества, вечеринки. Как мог Альберт не согласиться? На одной из них он и познакомился с Маргаритой Коненковой.
Грациозная женщина, перед очаровательными очами которой утратил разум не один десяток мужчин, подошла к седовласому ученому:
– А мужчина моей мечты сидит в уголке и даже не пытается познакомиться со своей по уши влюбленной в него поклонницей!
– Мадам, – улыбнулся Альберт и, взяв за руку, усадил ее рядом.
– Вы приехали рассказывать нам новые незримые премудрости? – даже едва зная человека, она не могла отказаться от кокетства.
– Нет, я приехал отдыхать, но от приятного общества никогда не отказываюсь.
– Тогда у нас есть много интересных тем…
И правда, она оказалась очень интересной женщиной – Маргарита Коненкова, русская эмигрантка, спрятавшая имперские капиталы на «диком западе» от Советской власти. Эйнштейн умел видеть людей насквозь, и мигом догадался, кто она на самом деле.
Они стояли на террасе. Эйнштейн целовал ее руки, искал в темноте губы. Никогда в жизни он так не хотел женщину. Укрывшись от лишних глаз, они предавались любви, и только ветер оставался свидетелем этой безумной страсти.
Потом влюбленные перебрались в номер. Действительно, перед случайным свидетелем представала странная картина: молодая красивая женщина, и глубокий старик. Но если бы он взглянул в глаза мужчины, ему бы открылась истина. Облик не играет роли, а душа может состариться и в молодости. А если к старости чувства не притупляются, возраст теряет свою власть над человеком.
После третьей бутылки вина Альберт, сжав Маргариту в объятиях, тихо произнес:
– Я знаю, кто ты.
– Да-а-а? – тон, пристальный взгляд и шепот показывали, что Эйнштейн куда проницательнее, чем ей кажется. Она испугалась. Но Альберт крепче обнял ее и еще тише прошептал:
– Я все расскажу. Не потому, что ты меня завербовала, а потому, что заворожила.
Маргарита не поверила своим ушам, но в спешке, запинаясь, начала задавать вопросы. Альберт смеялся; взяв бумагу, он целую ночь писал, чертил, объяснял.
Сутки спустя документы доставили в Москву.
Эта операция считалась самой успешной в карьере Маргариты, но до конца жизни она почитала ее провалом. Ей так и не удалось влюбить в себя Эйнштейна, а ведь он оказался лучшим мужчиной в ее жизни…
Лекция, но не такая, как обычно. Ни репортеров, ни восторженных поклонников, ни симпатичных женщин. Да и тема вовсе не располагала к лекции. Эйнштейн находился в зале для приемов главного штаба Военно-Морского Флота США. Среди приглашенных числилось лишь несколько десятков человек. Их имена никто так потом и не узнал, хотя бум на НЛО в конце 40-х годов прошлого века был грандиозен. Америка еще в конце 30-х годов заинтересовалась странными аппаратами, но держала свои наблюдения в тайне. Они точно не принадлежали Советам. Такие скорости не мог развить ни один самолет, а наблюдение аппаратов в космическом пространстве вообще отвергало версии о земном происхождении. Американцы сбили несколько НЛО и захватили членов экипажа, но те не то что на коммунистов – вообще на людей не были похожи…
Многие инопланетяне погибли, но перед смертью успели достаточно рассказать о себе и «тарелках». Группа ученых во главе с Эйнштейном изучала полученные данные.
Он общался с гуманоидами, знакомился с их чертежами и в итоге разгадал странные физические процессы, управляющие движением этих машин.
«Они искривляют пространство, как я и предполагал, даже не разгоняясь. Зная его характеристики, они их произвольно изменяют и не двигаются, хотя со стороны кажется, будто набирают огромную скорость.
– А мы когда сможем сконструировать такие аппараты?
– Через 20–30 лет аппараты будут готовы…
Удивителен этот мир. Каждый считает себя идеалом, ставя себя выше других, но ничего не знает нм о себе, ни о мире. Но никто не признается в этом. Только гении, столкнувшись с «безумием» или «божественностью» мироздания, с охотой расписываются в собственной глупости.
