«Чего они добивались?
Чего же добивались демонстранты 3 и 4 июля и их признанные официальные руководители – большевики?
Они добивались разгрома и ограбления частных квартир,… гибели 400 рабочих, солдат, матросов, женщин и детей, раскола, взаимного озлобления отдельных частей демократии».
Как отреагировали на своё поражение большевики?
6 июля вышел «Листок правды», открывавшийся заявлением:
«Не имея возможности выпустить сегодня очередной номер „Правды“, мы выпускаем „Листок правды“».
Затем шла статья большевистского вождя, пытавшегося оправдаться:
«Из-за чего идёт борьба?
Контрреволюционная печать капиталистов изображает дело так, будто бы в последние три дня борьба в Петрограде шла из-за того, что партия большевиков хотела захватить власть в свои руки и для этого свергнуть Всероссийский Центральный Совет Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Это – ложь, это сознательная клевета.
Н.Ленин».
Решительные действия военного министра Александра Керенского, сумевшего быстро подавить большевистский мятеж, и растерянность главы Временного правительства Георгия Львова привели к изменениям во властных структурах. О них в воскресном номере от 9 июля «Известия» сообщили:
«Ушёл князь Львов, министром-председателем назначен А.Керенский».
Пост военного и морского министра Керенский сохранил за собой. Министром внутренних дел в новом правительстве стал (по совместительству – сохранив за собой министерство почт и телеграфа) меньшевик Ираклий Церетели, который 13 июля подписал распоряжение о запрещении всех уличных шествий и манифестаций.
Большевистская «Правда» лишь в конце июля вновь смогла выходить в свет, и в третьем её номере (от 26 числа) большевик Николай Подвойский возмущался той напраслиной, которую якобы возводили на вождя РСДРП(б), скрывшегося, как известно, в Разливе:
«… т. Ленина… объявили и немецким шпионом, и провокатором, и «зачинщиком» июльских событий».
В номере от 14 июля «Известия Петроградского Совета» сообщили:
«К последним арестам
4 июля Временное Правительство, принуждённое применить решительные меры к подавлению мятежа, предписало арестовать целый ряд лиц, так или иначе прикосновенных к движению 3–5 июля. <…> В этот список входили Ленин, Каменев, Зиновьев и другие..»
А жизнь тем временем продолжалась. И 15 июля поэт Николай Бурлюк закончил школу Инженерных прапорщиков. Его направили на фронт – в 9-й Радиодивизион, и он стал там помощником начальника Учебной команды, а затем его назначили начальником Полевой Радио-Телеграфной учебной школы.
Другой поэт – Алексей Ганин – влюбился в секретаря-машинистку эсеровской газеты «Дело народа», в которой печатались его стихи. Девушка только что закончила историко-литературный факультет Высших женских курсов, где изучала иностранные языки и брала уроки скульптуры. Звали её Зинаида Райх. Она была очень красива, и в неё были влюблены многие. В том числе и Владимир Маяковский. Но Ганин ещё написал и прочёл Зинаиде посвящённые ей стихи:
«Сегодня целый день я пил Твоё дыханье,
Я – радостный гусляр таинственного сна.
И дивно было мне в бреду очарований
твердить священное – Весна…
Да снидет на поля Твой голос ароматом,
чтоб корня горький сок во злаке мёдом стал;
и мир о имени Твоём крылатом
взывать не уставал».
Зинаида Райх уже было ответила Алексею взаимностью, но тут в редакции появился ещё один поэт – друживший с Ганиным Сергей Есенин. Он мгновенно вскружил красавице-эсерке голову и сделал ей предложение.
Маяковский узнал об этом, и в его записной книжке появилась запись, смысл которой его биографы объяснить не могут:
«18 июля 8.45. Сразу стало как-то совершенно не для чего жить».
А ведь это явная реакция на появление возле Зинаиды Райх Сергея Есенина.
19 июля «Известия Петроградского Совета» сообщали:
«Судебными властями сделано постановление о привлечении к ответственности Ленина, Зиновьева, Коллонтай, … мичмана Раскольникова, прапорщиков Семашко и Сахарова в качестве обвиняемых в измене и организации вооружённого восстания».
Та же газета 24 июля:
«Арест Троцкого и Луначарского».
Ни о каком выпуске сатирического журнала «Тачка», конечно же, речи уже не шло. Правда, горьковская «Новая жизнь» 22 июля объявила о скором выходе этого журнала. Но он так и не вышел.
А как к большевистскому мятежу отнёсся Маяковский?
В сочинениях поэта, огромными тиражами издававшимися в последние 50 лет советской власти, такие упоминания отсутствуют.
А в это время в Америке адвокат Александр Тобинсон отказался от американского гражданства и заявил о том, что хочет вернуться в Россию, чтобы участвовать там в создании демократического режима. Тобинсон уезжал не один – вместе с ним на родину возвращались более ста русских эмигрантов. И несколько сотен человек пришли на вокзал Чикаго, чтобы проводить покидающих Америку. Хор созданного Тобинсоном Рабочего университета исполнил специально сочинённую по этому поводу песню, текст её передали в окно вагона. Поезд двинулся в сторону канадского города Ванкувера. Там пересели на пароход, который направлялся в Японию.
В конце июля 1917 года Алексей Ганин, Зинаида Райх и Сергей Есенин втроём отправились на Вологодчину, в родную деревню Ганина. Там состоялось венчание. Сергея и Зинаиды. Алексей Ганин был свидетелем со стороны невесты.
И он написал грустное стихотворение «Русалка», которое посвятил ставшей для него чужой Зинаиде:
«Она далеко, – не услышит,
Услышит, – забудет скорей;
ей сказками на сердце дышит
разбойник с кудрявых полей…
Не вспенится звёздное эхо
над мёртвою зыбью пустынь,
и вечно без песен и смеха
я буду один и один».
Венчание Есенина и Райх произошло 30 июля.
В этот же день горьковская газета «Новая жизнь» опубликовала стихотворение Маяковского «Сказка о красной шапочке». В ней речь шла о кадетах, которых «сожрали» (несмотря на алый цвет их шапочек) «волки революции». Публикация имела подзаголовок:
«Сказочка. Цвету интеллигенции посвящается».
Сохранился приказ по 1-й запасной автомобильной роте от 3 августа 1917 года:
