Сталин с недоверием смотрел в будущее, поэтому отреагировал на сложившуюся ситуацию тем, что постарался отрезать страну от иностранного влияния и взял курс на более жесткую внешнюю политику. Начавшаяся в 1947 г. «холодная война» подтвердила худшие опасения Сталина, и он принял меры по усилению советской агитации против Запада как внутри страны, так и на международном фронте. Однако поляризация международной политики и развал «большого альянса» принесли с собой и другие опасности, поэтому к концу 1940-х гг.
Сталин начал понемногу отходить от политики конфронтации и стремиться к достижению разрядки в отношениях с Западом. Тем не менее, ситуация на международной арене оставалась напряженной, и во внутриполитической жизни СССР ослабления тоже не наблюдалось. Послевоенные репрессии Сталина в отношении партийных и государственных чиновников достигли кульминации в начале 1950-х гг. При этом им руководило убеждение, что чем более сильной будет социалистическая система, тем более активно будут с ней бороться враги.
Идею Сталина о том, что классовая борьба в условиях социализма должна стать более интенсивной, не поддерживали остальные представители советского руководства; когда Сталин умер, они тут же отказались от этого идеологического принципа. Однако пока Сталин был жив, его убеждения и предпочтения играли определяющую роль. Во внутренней политике, как и в иностранной, Сталин был генералиссимусом. Те, кто составлял под его началом советское руководство, боролись за власть, преследовали личные амбиции и защищали свои ведомственные интересы, однако основные направления политики определял сам Сталин, и он же принимал все значимые решения84.
Война привела к фундаментальному упрочению власти Сталина, внутри страны его решения не обсуждались и не могли обсуждаться. Что касается международных отношений, здесь все было иначе. На международной арене ему противостоял сильный соперник в лице Америки, а также начавший формироваться антисоветский блок западных держав, причем эти угрозы вызывали еще большее беспокойство Сталина с учетом сложностей во внутриполитической жизни страны. В то же время Сталин по-прежнему стремился к достижению модус вивенди , которое позволило бы остановить «холодную войну» и установить длительное перемирие с его бывшими союзниками.
Глава 11 КОНФРОНТАЦИИ ПЕРИОДА «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»
Внешняя политика Советского Союза в последние пять лет правления Сталина представляла собой калейдоскоп внешне противоречивых событий. Развал «большого альянса» в 1947 г. спровоцировал опасения, что «холодная война» скоро превратится в «горячую». Сталин в своих публичных выступлениях говорил о гнусных планах западных милитаристов, особенно «Черчилля и его друзей». В то же время он преуменьшал опасность войны и настаивал на возможности мирного сосуществования коммунизма и капитализма. С усилением «холодной войны» Сталин постепенно превратил советскую сферу влияния в Восточной Европе в жестко контролируемый блок, но когда в 1948 г. Югославия с Тито во главе отделилась от коммунистического движения, его влияние было поставлено под вопрос. В конце 1940-х гг. Европа раскололась на воинствующие блоки, разделившие континент на следующие 40 лет, однако Сталин продолжал искать способы преодолеть поляризацию и найти согласованное решение германского вопроса. В 1949 г. в Советском Союзе были проведены первые испытания атомной бомбы, а в начале 1950-х гг. началась разработка еще более мощной водородной бомбы. Эта программа осуществлялась одновременно с инициированной Советским Союзом активной кампанией за мир, участники которой требовали разоружения и отмены ядерного оружия. В 1950 г. Северная Корея вторглась в Южную Корею, чтобы объединить страну под руководством лидера коммунистов Ким Ир Сена. Вторжение было начато с одобрения и при поддержке Сталина, но когда Соединенные Штаты вмешались в конфликт, приняв сторону Южной Кореи, он быстро отступил, чтобы избежать прямой конфронтации с американцами.
Все эти явления разного порядка объединяло одно: с их помощью Сталин пытался взять под контроль последствия «холодной войны». Сталин считал, что «холодная война» необходима для того, чтобы обеспечить безопасность СССР и сохранить достижения, сделанные коммунистическим движением после Второй мировой войны, однако опасался, что эскалация конфликта приведет к еще более опасным последствиям: возрождению германского милитаризма и его присоединению к блоку западных стран во главе с Америкой. Очень важно отметить, что для Сталина германский вопрос (о том, как ограничить развитие мощи и агрессии Германии) был ключевым фактором в обеспечении безопасности Советского Союза. К этой проблеме он в послевоенный период возвращался снова и снова, в том числе в 1952 г., когда он в последний раз попытался достичь соглашения, которое могло бы нейтрализовать и подавить Германию – даже если для этого пришлось бы пожертвовать Восточной Германией, находившейся под контролем коммунистического блока.
На первый взгляд, конфликт между Сталиным и Тито в 1948 г. разгорелся из-за права Москвы контролировать народные демократические республики Восточной Европы: Югославия оспорила это право, поставив свои национальные интересы над интересами советского правительства. Именно такую версию событий поддерживали сторонники Тито в 1950-е гг.
Они изображали Югославию как маленькую страну, отважившуюся сражаться за свои права с могучим медведем – Россией. Однако при более внимательном рассмотрении становится очевидно, что картина была значительно сложнее: то, как Сталин поступил с Тито, было связано не столько с регулированием внутренних отношений в советско-коммунистическом блоке, сколько с его опасениями по поводу нарастания «холодной войны» с Западом.
Факторов, которые непосредственно привели к расколу, было два. Во-первых, были предприняты попытки создать конфедерацию Югославии и Болгарии, на основе которой, по замыслу авторов проекта, в дальнейшем могла быть образована федерация балканских государств с участием временного правительства, провозглашенного в Греции коммунистами-партизанами в декабре 1947 г. Во-вторых, Югославия стремилась к доминированию над Албанией, которая тоже входила в советский блок, – в том числе, к созданию там военной базы, через которую могла бы осуществляться помощь греческим партизанам в гражданской войне1. Сталин в принципе не возражал против этих планов, однако он ожидал, что при их составлении и осуществлении с ним будут советоваться. Его особенно раздражало сделанное в январе 1948 г. без его одобрения заявление бывшего руководителя Коминтерна, Георгия Димитрова, теперь вернувшегося в родную Болгарию, по поводу проекта федерации Болгарии, Греции и Югославии. 10 февраля 1948 г. Сталин встретился с болгарско-югославской делегацией во главе с Димитровым и Эдвардом Карделем, представителем Тито. Из материалов этого собрания очевидно, что наибольшее беспокойство Сталина вызывало то, что преждевременное образование балканской коммунистической федерации даст основание для нападок со стороны реакционных элементов на Западе и ускорит формирование антисоветского блока. Сталин указывал болгарам и югославам на то, что в Соединенных Штатах скоро состоятся выборы (они имел в виду как выборы президента, так и выборы в Конгресс), и в результате их действий к власти в Америке может прийти еще более реакционное правительство, чем нынешнее. Что касается Греции, Сталин считал, что партизанская борьба там бессмысленна, по крайней мере пока, и американцы будут использовать это в качестве предлога, чтобы расположить в стране военные базы. По этим же причинам он выступал против развертывания югославских войск в Албании. Главное, что хотел Сталин сказать Димитрову и Карделю, – что нужно действовать медленно, на каждом этапе советоваться с Москвой и учитывать сложности международной ситуации2.
