Таким образом, даже краткий анализ развития событий в 1993 году показывает, что политическую борьбу оппозиция образца 93-го года в самой ближайшей перспективе выигрывала. Выигрывала в рамках Закона и Конституции. Нужно, наконец, понять, что именно политическая победа оппозиции и заставила режим отбросить болтовню о приверженности «правовому государству» и обратиться к силе. Ошибки же и просчеты оппозиции, которые, безусловно, были и остаются, являются самостоятельной проблемой и будут рассмотрены в отдельной статье.
Теперь же необходимо четко рассмотреть, что же дал власть имущим переворот.
2. Чего достиг режим расстрелом безоружных людей?
Есть во всем происшедшем какая-то тайна. Государственные перевороты совершались во многих странах, и в подавляющем большинстве случаев они имели видимые, вполне зримые результаты и последствия. Первоначально казалось, что нынешний переворот закончится вполне классически. Многие близорукие государственники даже хотели этого и уже готовились оправдать пролитую кровь необходимостью укрепить государство и навести порядок. Классическая схема в таких случаях предусматривает, в частности, запрет на длительное время оппозиционных органов печати и партий, отмену выборов, роспуск законодательных органов в регионах с сепаратистскими тенденциями, усиление централизма и активную борьбу с преступностью, в том числе в верхних эшелонах власти, наконец, интернирование наиболее активной части оппозиции. Это все было тем более вероятно, что, несмотря на повсеместное осуждение переворота со стороны Советов и большинства политических партий, массового протеста населения не последовало. Да, прошли десятки митингов в регионах. Да, в Москве был наполовину организованный, наполовину стихийный протест некоторой части населения. Однако, серьезной угрозы режиму все это не несло, особенно после демонстративной стрельбы из танков по парламенту, незаконного задержания охраной Ельцина и. о. президента и председателя Верховного Совета, введения в Москву войск. Введение полной монополии на информацию, полностью исключало какую-либо возможность объяснить населению и армии реальную ситуацию. Первоначально режим действовал по классической схеме: газеты были закрыты, партии в своей деятельности приостановлены, часть лидеров оппозиции оказалась в изоляции.
Что же мы видим через полгода после расстрела парламента и гибели сотен безоружных людей. Мы видим, во-первых, новый парламент. Но новый ли он? Да, в нем лидер фракции «Коммунисты России» Верховного Совета И. Рыбкин стал уже не лидером одной из фракций, а председателем одной из палат. В этом «новом» парламенте нет таких людей, как И. Константинов, М. Афанасьев, Б. Тарасов, И. Челноков и некоторых других активных критиков нынешнего курса, но в нем В. Илюхин возглавляет комитет по безопасности, а В. Зоркальцев — комитет по связям с партиями и общественными организациями. В этом «новом» парламенте В. Исаков точно также, как и в старом, возглавляет комитет по конституционной реформе, а С. Бабурин — новую фракцию независимых депутатов «Российский путь». Наконец в Думе появились такие люди, как Ю. Власов, Г. Зюганов, В. Жириновский и А. Невзоров. В Совет Федерации избрано более 30% «бывших» народных депутатов России, в том числе такие яркие представители «старой» оппозиции, как А. Тулеев, О. Смолин, В. Любимов.
А что в прессе? К традиционным критикам режима из газет «Правда», «Советская Россия», «День» (теперь «Завтра») прибавились «либеральные» критики из «Независимой газеты», «Сегодня» и «Новой ежедневной газеты». Плюс усилилась критика в солидных западных изданиях.
Снова проводятся митинги, 1 мая те же, что и в прошлом году. Люди прошли тем же «незаконным» маршрутом и почему-то без всяких эксцессов, шахтеры как всегда опять собираются бастовать, а члены ГКЧП В. Стародубцев и А. Лукьянов заседают уже не в суде, а в палатах парламента. Более того, лексика министров Шохина и Козырева мало чем отличается от иных резолюций оппозиции образца 1991-92 годов, а и. о. мэра Москвы Ю. Лужков так клеймит Чубайса за его «народную» приватизацию в «Независимой газете», что я грешным делом вспоминаю Конгресс фронта национального спасения и звучавшие там речи.
Сознавая все это, не можешь отделаться от ощущения какого-то дурного сна. Ведь неизбежно возникает вопрос: зачем же тогда расстреливали в 7 часов утра 4 октября 1993 года из пулеметов безоружных людей, сидящих у костров? Расстреливали садистки, хладнокровно, без предупреждения. Кое-кто из вдохновителей и пособников палачей, пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре, что-то там бормочет о принятой новой Конституции. Да, новая конституция во многих отношениях лучше прежней, но ведь все понимают, что она прията незаконно и никаких проблем не решила, а только породила их. Ведь достаточно напечатать в газетах конституцию Татарии и принятую уже после переворота (!) конституцию Башкирии, чтобы доказать, что протащенная на крови людей новая конституция абсолютно не работает с момента ее принятия. Ведь конституции целого ряда республик России находятся в вопиющем противоречии с ней и никто их не отменяет. Более того, в правительственных кругах на эту тему боятся даже заговаривать, потому что цель истинных кукловодов и организаторов переворота очевидна. Цель эта стара как мир и заключается только в исключительном расчленении России. Только по этой причине и была продолжена игра в демократию. Нельзя же всерьез утверждать, что люди, отдававшие приказы на зверское избиение депутатов и расстрелы безоружных людей и пленных, вдруг остановились в своем людоедстве из-за приверженности демократии. Что-то сорвалось в задуманном плане, какие-то вещи получились не до конца. Убежден, что для политологической критики нет сегодня задачи важнее, чем вскрыть все обстоятельства и цели переворота, исчерпывающе ответить на вопрос — почему переворот вдруг приобрел такую странную форму. В разных периодических изданиях назывались следующие причины:
1. Искренняя приверженность демократии самого Ельцина и части его окружения.
Теоретически допустимо, но практикой последних лет полностью опровергнуто.
2. Опасение, что будет нарастать широкое народное недовольство.
Этот фактор полностью исключить нельзя, но нельзя придавать ему и слишком большое значение — власть прекрасно понимала, что какое-либо широкое оппозиционное движение возможно только после длительной временной паузы.
3. Несогласие Запада поддерживать недемократический режим.
Теоретически фактор возможен только при условии, что защита конкретной формы демократии совпадает с какими-то планами Запада. Однако, если тоталитаризм выгоден США, то эта страна закрое глаза на любое душегубство, как это было при большевиках, и как это было недавно продемонстрировано на примере Молдавии и Грузии. Конечно, вряд ли Запад был заинтересован в безусловной победе Ельцина. Запад хорошо усвоил уроки из истории СССР, что любой авторитарный режим в России рано или поздно начинает эволюционировать в сторону национально-государственных интересов. Демократия же, даже ограниченная, представляет значительно большие возможности влиять на российскую политику.
