Считай по-нашему, мы выпили не много.
Не вру, ей-бога. Скажи, Серега!
И если б водку гнать не из опилок,
То что б нам было с пяти бутылок!..
В начале октября Высоцкий жалуется Золотухину: «Валера, я не могу, я не хочу играть... Я больной человек. После «Гамлета» и «Галилея» я ночь не сплю, не могу прийти в себя, меня всего трясет — руки дрожат... После монолога и сцены с Офелией я кончен... Это сделано в таком напряжении, в таком ритме — я схожу сума от перегрузок... Я умру когда-нибудь, я когда-нибудь помру... а дальше нужно еще больше, а у меня нет сил... Я бегаю, как загнанный заяц, по этому занавесу. На что мне это нужно?.. Хочется на год бросить это лицедейство... это не профессия... Хочется сесть за стол и спокойно пописать, чтобы оставить после себя что-то».
Он все чаще и чаще говорит о том, что бросит театр и займется исключительно поэзией и прозой. Он чувствует, что это у него получается значительно лучше и интереснее: «Если взять две чаши весов и на одну бросить всю мою другую работу: и выступления, и работу в кино, и работу в театре, и телевидение, и радио, а на другую — только работу над песнями, то вторая чаша перевесит. Песня все время крутится внутри тебя, ты с ней все время живешь, ощущаешь ее... песня для меня — никакое не хобби, нет! У меня хобби — театр».
В этот период Высоцкий пишет песню «Натянутый канат», которая полностью соответствует его нынешнему состоянию:
Он не вышел ни званьем, ни ростом;
Не за славу, не за плату,
На свой необычный манер
Он по жизни шагал над помостом
По канату, по канату,
Натянутому, как нерв.
........................
Посмотрите — вот он
Без страховки идет.
Чуть правее наклон —
Упадет, пропадет!
Чуть левее наклон —
И его не спасти...
Но замрите — ему остается пройти
Не больше четверти пути.
Эту песню он впервые исполнил в Киеве 4 ноября 1972 года. Избранный ритм жизни и творчества на отпущенный ему судьбой срок остается неизменным.
Критикуя с горечью и сарказмом недостатки, Высоцкий гордился достижениями в стране, если эти достижения были явными, а не идеологическими измышлениями. Разведанная в начале 60-х годов в Тюменских комариных болотах нефть стала убедительным подтверждением слов великого Ломоносова о прирастании Сибирью богатств России. С этого года планируется увеличивать добычу тюменской нефти в 5 раз. Экспорт нефти становится главным источником твердой валюты, а тюменские недра — главной нефтяной базой страны. О цене «черного золота» люди вспоминают, заправляя становящиеся все более массовыми личные автомобили. Тогда бензин стоил 7 копеек за литр, а газированная вода — 10 копеек за 0,5 литра. По приглашению разработчика нефтяных месторождений в Тюменском крае Ф.Салманова Высоцкий в августе этого года посетил Тюмень. Там, в гостинице Тюменского геологического управления, поговорив с Салмановым не один час, побывав на местах разработки скважин, Высоцкий увез в Москву впечатления, по которым были написаны два стихотворения «Тюменская нефть» и «Революция в Тюмени».
ЧЕРЕЗ БЕЛОРУССИЮ, ПОЛЬШУ, ГЕРМАНИЮ — В ПАРИЖ...
1973 г.
Новогодие Владимир и Марина на этот раз встречали в доме кинорежиссера Александра Митты. Лиля и Александр очень нежно относились к Высоцкому и Влади. Двери этого хлебосольного и гостеприимного дома были всегда открыты для них. Художник по профессии, хозяйка дома была большой искусницей в кулинарии. Но главным было не то, что было на столе, а то, кто был за столом. Белла Ахмадулина с Борисом Месерером, Зоя Богуславская с Андреем Вознесенским, Галина Волчек, Виктор Суходрев с Ингой Окуневской, Лиля Бернес — вдова знаменитого певца и актера... Встречи Нового года в доме Митты превратятся в традицию — в последующие три года будет тот же дом и почти та же компания.
Еще в начале 72-го года Ю. Любимов стал репетировать спектакль по А.Пушкину «Товарищ, верь...» (инсценировка Л.Целиковской и Ю. Любимова). Высоцкий в течение всего года участвует в репетициях, но в феврале 73-го, когда постановка практически была уже почти закончена, уходит из спектакля. Его раздражала манера Любимова делать все по-своему. «Он никого не слушает. Он никому не доверяет... А мы хотим, чтобы он к нам иногда прислушивался... Мне было стыдно, я просто в ужасе был вчера, мне хотелось подать заявление об уходе», — говорил Высоцкий Золотухину.
Выход Высоцкого из спектакля вызвал активное негодование Любимова.
13 февраля В.Золотухин записал в дневнике: «Шеф сказал: "Не надейтесь, что я Высоцкого верну в спектакль. В этом спектакле он играть не будет. Может, хоть это его образумит". А Высоцкий и пошел на это, чтобы выйти из игры. Ему активно не хочется быть впятером и прыгать из возка в возок».
Отношения актера и режиссера вновь обострились...
«НЕОБЫЧАЙНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НА ВОЛЖСКОМ ПАРОХОДЕ»
Как-то в конце прошлого года Высоцкий предложил Кириллу Ласкари написать мюзикл, но на русском, советском материале:
— Кулаки, чекисты, бандиты, нэп — вот материал! Америкашкам и не снился. Ищи, Кирочка. Должен быть!
Кирилл нашел у А.Толстого «Необычайные приключения на волжском пароходе», согласовал с Высоцким и через месяц послал ему черновик первого акта с пропусками для песен. В основе комедийно-детективного сюжета — работа чекистов по раскрытию империалистического заговора.
В январе 73-го Высоцкий привез в Ленинград семь новых песен для спектакля и предложил использовать переделанную песню 66-го года «Дорога, дорога, счета нет столбам...». Кирилл был удивлен скоростью выполнения заказа, точным попаданием в жанр и сюжет пьесы. Осталась «Волга» — основная песня, лейтмотив спектакля.
— Понимаешь, сбивает «Издалека долго течет Волга...». Наша должна быть не хуже. Вот послушай набросок — «Как по Волге-матушке, по реке-кормилице...».
Высоцкий пропел еще несколько строф и замолчал... Сели завтракать. Вдруг Высоцкий схватил гитару и быстрым шагом ушел в другую комнату. Через час песня о Волге была готова.
Музыку к спектаклю написал композитор Георгий Фиртич.
У Ласкари возникла идея ввести автора песен в постановочную группу. Поначалу все вроде шло гладко... а потом как всегда.
Вспоминает К.Ласкари: «Почему придумали, в общем-то, безобидное слово «застой» — для времени, которое сломало судьбы многих талантливых, честных, преданных стране и своему делу людей? Несправедливое, неверное слово. Так вот, застоя в Министерстве культуры СССР, куда мы пришли втроем — Высоцкий, Фиртич и я — со своим мюзиклом, не ощущалось. Напротив, нас встретили милые, жизнерадостные тети и дяди, пышущие здоровьем и доброжелательством. Набился полный зал. Мы пели, играли и даже танцевали. Успех превзошел все наши ожидания. Окрыленные, покинули гостеприимных хозяев».
