...Чем напыщеннее портрет или бюст, чем он более похож на безжизненную деревянную куклу, тем больше он удовлетворяет клиента".
- Я бы на твоем месте не появлялся в залах выставки, пока там будет красоваться твой портрет, - посоветовал Ладошников.
В итоге разговора, участницами которого явились и две "строгие девочки" - жена и старшая дочь Бережкова, - наш герой дал слово своему другу никогда больше не быть приемщиком-собственных портретов.
Ладошников согласился прочесть рукопись. Несколько дней спустя я вновь побывал у него. Роман был уже прочитан.
Михаил Михайлович начал свой отзыв так:
- Оказывается, в вашем деле тоже бывают удивительные случаи.
Отвечая на немой вопрос, выразившийся на моем лице, он пояснил:
- Бережков нафантазировал, вы нафантазировали, а в результате...
Я подхватил, уловив одобрение в его тоне:
- Минус на минус дает плюс?
- Некоторые минусы все же остались... Но вы, пожалуй, от них не избавитесь. Они в натуре вашего рассказчика. Уж очень красочно наш уважаемый Бережков расписывает минуты своих озарений... Впрочем, писателю указывать не берусь.
Но я настоял, чтобы Ладошников высказался.
- В качестве своего героя вы взяли безусловно талантливого человека, - продолжал Ладошников. - Но особенности его таланта вовсе не являются наиболее характерными или самыми распространенными. На вашем месте я бы это подчеркнул. Бережков лишь один из многих, не похожих друг на друга по стилю работы конструкторов. Кроме того, нам-то всем это хорошо известно, он слишком любит распространяться о себе. И порой забывает о своих помощниках, товарищах, о коллективе, главой, душой которого является автор-конструктор.
- А вы, Михаил Михайлович, по-иному изложили бы все эти вопросы творчества?
- Я? Несомненно. Да и всякий иной из наших конструкторов тоже изложил бы по-своему. Но это была бы уже другая книга.
- Другая книга?
- Да. И такая же толстая.
- Михаил Михайлович, может быть, мы с вами возьмемся за нее?!
- Что ж, пожалуй, дело стоящее...
Друг читатель, могу тебе сообщить: беседы с Ладошниковым начаты. Хочется после "Жизни Бережкова" дать еще одну книгу о конструкторе конструкторе совсем иного склада.
1940 - 1956
Комментарии
Т а л а н т (Жизнь Бережкова)
Впервые - "Новый мир", 1956, NoNo 1 - 5 под названием "Жизнь Бережкова". Первоначально роман носил название "Талант", но вышел в свет и был переиздай как "Жизнь Бережкова". В последнем прижизненном издании (М., "Художественная литература", 1969) автор вернулся к прежнему названию.
"Происхождение романа таково, - писал Бек. - Военное издательство замыслило выпустить большую книгу в память погибшего в трагической аварии Петра Ионовича Баранова (прототип одного из персонажей "Таланта" - Дмитрия Ивановича Родионова. - Т. Б.), в прошлом в течение многих лет начальника Советских Военно-Воздушных Сил, а затем руководителя авиационной промышленности нашей страны. Дело ставилось по образцу горьковского "кабинета". Были привлечены "беседчики". Среди них вновь оказался и я. В ту пору были только что совершены исторические перелеты на Северный полюс и в Америку. Мне поручили повстречаться с создателями самолетов и моторов, производственниками и конструкторами... В итоге этих встреч в воображении возник еще неотчетливый, невыкристаллизовавшийся образ героя книги..." (См. подробнее "Страницы жизни" - т. I наст. издания, с. 42).
В 1940 году Бек приступил к непосредственной работе над "Талантом", которая была прервана войной. Уходя на фронт, писатель спрятал рукопись незавершенного романа и около двадцати блокнотов записей бесед, к нему относящихся, под лестницей дачного дома, где он работал до войны. Эти материалы в 1942 году сгорели. Уцелели лишь один из блокнотов и несколько листков рукописи. Сохранилось и начало романа, находившееся в другом месте.
После окончания войны, в 1945 году, Бек вернулся к систематической работе над романом. Во вступлении к одному из его черновых вариантов писатель рассказывает: "По уцелевшим листкам, этим своего рода обломкам, а также по памяти я долго восстанавливал погибшую рукопись. Порой приходилось вновь беспокоить тех, у кого я когда-то черпал материалы для книги... Набрасывая страницу за страницей, чтобы заполнить этой новой кладкой огромные проломы в рукописи, я порой сам удивлялся: получалось не по-прежнему. Мой герой уже как бы не слушался меня; не считался с принятым мною решением; разговаривал, действовал уже как бы помимо моей воли..." (Архив Бека).
В 1948 году роман был завершен и сдан в редакцию журнала "Новый мир". Высоко оценив его достоинства, редколлегия, возглавляемая в то время К. М. Симоновым, предложила, однако, план для переработки романа, в целом принятый автором.
Сохранив прежнюю композиционную структуру "Таланта", писатель создал ряд новых сцен и эпизодов (штурм Кронштадта, линия "строгой девочки" и пр.), сократил рассказ о блужданиях героя во времена нэпа, значительно расширил роль Н. Е. Жуковского, показал участие коллектива в создании мотора, ввел образ конструктора Ладошникова. "Дать атмосферу созидания, творчества, романтики, раскрепощения сил России, вдохновляющую молодого конструктора, героя романа..." - так определил Бек коренную задачу переработки романа в письме к А. Т. Твардовскому, в 1950 году пришедшему на пост главного редактора "Нового мира" (там же).
В 1951 году, в процессе пересоздания образа Соловьева, - такова была фамилия главного героя "Таланта", впоследствии Бережкова, - Бек записывает в дневнике: "...Вчера мне подумалось: в старом, прежнем "Таланте" я как бы сфотографировал... представителя, выразителя "нового поколения". Конечно, оно частью таково. Но это не торжествующий тип. Не должен быть торжествующим. И я гораздо лучше покажу время, эпоху, если дам нового Соловьева, - если покажу, как время его изменяет. И роман станет также средством такого изменения. Хочется сохранить колорит Соловьева, - его остроумие, легкомыслие, "искристость" (т а м ж е).
Не меньшее место в размышлениях автора над новой концепцией романа занимал образ Ладошникова, введенный в повествование как принципиально иной тип конструктора, цельный и бескомпромиссный (не случайно в одной из записей к "Таланту" Бек сравнивает Ладошникова с инженером Макарычевым, героем своих первых произведений о доменщиках). "Новое действующее лицо конструктор самолетов, на два-три года старше Соловьева... Этот человек должен играть такую роль в романе, чтобы название "Талант" могло бы относиться и к нему..." - писал Бек в тетради 1951 года, озаглавленной им "Заметки к переработке романа "Талант" (т а м ж е). В дневнике того же года читаем: "Исключительно важна линия Ладошникова. Его задавил старый режим, ему открыл новый - простор для творчества... Надо, чтобы читатель почувствовал, пережил это. Рисовать Ладошникова, все время рисовать Ладошникова (у Жуковского, далее под Кронштадтом). Выражать идею произведения (новую идею)..." (т а м ж е).
