Свифт представляет собой крайне интересное психологическое, вернее, патологическое явление. Он мучил людей, привлекая к себе той непостижимой гипнотической силой, которой гремучая змея притягивает в себе кролика. А потом отталкивал их со злорадной жестокостью, делая своими жертвами тех, кто подчинялся его влиянию. Наслаждаясь их муками, Джонатан «рафинировал свое ремесло палача» (как это особенно ярко проявилось в его отношениях со Стеллой).
Все это было как бы органической составляющей его натуры. «Свифт, — говорит Теккерей, — идет дорогой жизни, неистовствуя, точно человек, одержимый бесом. Он постоянно оглядывается вокруг, не гонятся ли за ним фурии; он знает, что наступит ночь и с нею неизбежно явятся эти чудовища. О Господи, какая это ночь и какая долгая агония! Какой страшный коршун терзал сердце этого гиганта!» Эти слова находят подтверждение в заявлениях самого Свифта, который остро чувствовал в себе присутствие этого органического внутреннего неистовства и, мучаясь им, кричал, что «его бешенство становится для него невыразимо гнусным».
Но, как это ни странно, именно подобные врожденные свойства натуры Свифта плюс его громадный ум и природное остроумие как нельзя более благоприятствовали формированию и развитию таланта сатирика. Именно болезнью личности и обусловлен характер его сатиры — невыносимо желчной, порою просто свирепой, но скрытой под маской безразличия и хладнокровия. «Он слишком горд, чтобы отдавать свою страсть на позорище, чтобы выбирать публику своим поверенным; он желает один заглядывать в тайники своей души. Он постыдился бы выдать себя, а потому хочет и может сохранять полное самообладание. Внешне бесстрастный, но с судорожно сжатыми мускулами, с сердцем, полным ненависти, он с ужасной улыбкой пишет свои памфлеты».
После смерти жены в 1728 году, которую он очень тяжело переживал, Свифта постигает еще один удар. У него участились приступы головокружения, потери сознания и провалы в памяти. Он все больше становился недееспособным. Через некоторое время над ним учредили опеку, последние же семь лет жизни он провел в почти безумном состоянии. Изредка, когда у него наступали просветления, он тут же начинал писать. Даже переступив грань, отделяющую реальность от безумия, Джонатан Свифт оставался творческой личностью.
В своих письмах, незадолго до полного умственного расстройства, он писал о смертельной скорби, убивающей и тело, и душу. За последние три года жизни он произнес только одно слово. Он умер семидесяти восьми лет от роду 19 октября 1745 г., завещав значительную сумму денег на постройку дома для умалишенных. День смерти Свифта стал траурным днем для всей Ирландии.
(род. в 1864 г. - ум. в 1901 г.)
«Стучусь головой о стену! И все это - для искусства, которое ускользает из рук и, может быть, никогда не будет мне благодарно за то, что я для него сейчас делаю».
Тулуз-Лотрек
«Мы понимаем сейчас, что Тулуз-Лотрек казался нам слишком необычным лишь потому, что он был естественным до крайности».
Тристан Бернард
Тулуз-Лотрек прожил короткую, но яркую жизнь. Несмотря на увечье, он никогда не ждал от людей сострадания и сам смеялся над собой, упреждая насмешки со стороны. Всего себя он посвятил искусству и работал ежедневно без устали, невзирая на слабое здоровье.
Анри-Мари-Раймон де Тулуз-Лотрек родился 24 ноября 1864 года в Альби — городе, расположенном в юго-восточной части Центрального французского массива. Он был сыном графа Альфонсо де Тулуз-Лотрек-Монфа и графини Адель, урожденной Тапье де Селейран. Отец будущего художника происходил из старинного аристократического рода, который с XII века жил в окрестностях Тулузы. Мать родилась в семье влиятельного государственного чиновника. Отец и мать художника были двоюродными братом и сестрой, но заключение браков между Лотреками и Тапье не было редкостью. Некоторые исследователи считают, что болезненность и последующие увечья Анри в какой-то степени объясняются именно тем, что он был рожден в единокровном браке.
Тулуз-Лотрек получил хорошее домашнее воспитание, как это и подобало потомку одной из самых древних и благородных семей страны. В 1872 году он поступил в элитный Лицей Фонтан (сейчас Лицей Кондорсе). Живой и темпераментный мальчик, он ростом был намного меньше своих сверстников. Узкие плечи, тонкие ножки, впалая грудь — казалось, все предвещало грядущую беду. Отец был полной противоположностью сыну. Высокий и крупный, неутомимый охотник и путешественник, страстный любитель женщин и скачек, он вел бурную жизнь и надеялся, что единственный наследник (второй сын Ришар умер, не дожив до года) пойдет по его стопам. Увы, Анри была уготована совсем иная участь.
Мальчик страстно хотел быть похожим на отца. Охота, прогулки с собаками и верховая езда определяли ритм жизни молодого Лотрека. Тогда же появились его первые эскизы и акварели, демонстрирующие бесспорный талант молодого автора. Когда ему исполнилось тринадцать лет, отец подарил сыну пособие по соколиной охоте с надписью: «Помни, мой сын, что жизнь может быть здоровой только на воле, среди природы. Неволя приводит к вырождению и смерти.»
30 мая 1878 года Анри неудачно упал с низенького стула. То, что для другого подростка было бы всего лишь досадным эпизодом, для него стало трагедией: падение привело к перелому шейки левого бедра. Гипс. Недели неподвижности. Передвижение в инвалидной коляске. Перепробованы все врачи и все лекарства, но кости мальчика слишком хрупкие и плохо срастаются.
Однако и он, и любящая его мать еще надеялись на выздоровление. Но чуда не произошло. Следующим летом история повторилась — во время прогулки Анри поскользнулся и упал в небольшой овражек. Как следствие — перелом шейки правого бедра.
Он навсегда останется калекой, к тому же его ноги частично атрофируются и он остановится в росте (рост взрослого Лотрека едва достигал 1,5 м). Красивый мальчик превращается в уродливого юношу: непропорционально большая голова, огромный нос, коротенькие ножки.
Но Анри не падает духом. Он мужественно и со свойственным ему юмором пытается примириться со своей судьбой. Больной, прикованный к постели Лотрек пишет: «Рисую и пишу так много, насколько могу, пока рука не падает от усталости». Талант мальчика становится все более явным, и мать начинает понимать, что перед ней будущий талантливый художник. Графиня Адель продолжает возить сына по лечебницам. Боли в ногах понемногу утихают. В 1880 году Лотрек в своем дневнике пишет о захватившей его «страсти к рисованию».
