Другой мой друг Олег Пташкин тоже периодически пытает: «Тебе это надо?! Тебе надо защищать это быдло?! Слишком близко всё к сердцу принимаешь. Не парься!» Да я сам хочу «не париться». Не получается. Заноза какая-то. «Быдло» — это его любимое определение.
Смотрю 19-часовой выпуск новостей на НТВ. Ведущий Кирилл Поздняков доблестно декламирует: «По сути, речь идёт о выборе курса, которым пойдёт Россия». Это точно! Вернее, страна всё ещё идёт этим курсом. Неправильным — это же видно — и сама этот курс выбрала.
Прямое включение Андрея Черкасова из ЦИКа. Долго и подробно рассказывает, как «Владимир Чуров провёл сеанс космической связи с Международной космической станцией — там находится российский космонавт Юрий Маленченко. Он исполнил свой гражданский долг в безвоздушном пространстве».
Молодцы — забили эфирное время.
И снова гипнотизирующим рефреном: «Что касается международных наблюдателей, то они продолжают работу. Серьёзных претензий к ходу голосования пока не отмечено».
Кто врёт, тот проститутка.
Ведь есть вещи, не требующие доказательства. Парламентаризм, свобода слова, здоровая судебная система, свободная политическая, экономическая, идеологическая конкуренция. Гражданское общество. А не какая-то странная «управляемая демократия».
Говорят, путинская эпоха — возврат к тоталитаризму по-советски. Да? Но свободы слова сейчас больше. Реальной свободы слова. В широком смысле слова… Не услышит правды тот, кто не хочет её услышать. Кто её не ищет.
Неизвестно, что будет дальше и как поведёт себя ВВП и все эти его друзья-скоморохи и что они будут делать дальше… Но какой ещё тоталитаризм в эпоху Интернета?! Мы же не в Северной Корее — там Интернет внутренний, такой Северокорейскийнет. А в России любой желающий может удовлетворить свою потребность в любой информации. Ведь может!
Не СМИ манипулируют обществом, а общественное мнение управляет СМИ. Масс-медиа могут лишь направить или усилить настроения в обществе. Это оборотная сторона демократии — приходится учитывать мнение большинства, даже если оно не право. Массы правят миром. А получается, что большинству в России свобода не нужна. Пока.
Массам нужна сейчас развлекуха. А у Путина карт-бланш от общества. Мандат безразличия. Нашего безразличия.
А ещё и нашим выбором. Фальсификации при подсчетах? 102 (!-?) процента проголосовавших в Мордовии? Бред? Но это же и вправду выбор страны, выбор народа — извиняюсь, выбор большинства — «курса, которым пойдёт Россия». Позиция «Моя хата с краю!» — не выбор? Молчание — не выбор? Отсутствие протеста и сопротивления — не выбор? Они любят Путина! Они любили МММ пятнадцать лет назад! Они любили Сталина семьдесят лет назад! Они — это не виртуальные россияне, которых можно назвать быдлом и успокоить себя. Они — это мы. Они — это вы. Все, кто молчим. Все, кто не протестует. Все, кто не сопротивляется. Этой любви. Странной любви — Путин нравится, а «Единая Россия» нет. А это не одно и то же? Новый русский вопрос: что делать, если Путин нравится, а за «Единую Россию» голосовать не хочется?
«Суверенная демократия»… «Управляемая демократия»… Дааа. Реформы сверху, модернизация из Кремля. В Европе тоже было нечто подобное. Например, в Австрийской (в будущем Австро-Венгерской) империи, осколку «Священной Римской империи». В самом начале 19 века. Называлось это «просвещенным абсолютизмом» — уверенная в собственной правоте и чистоте намерений монархия, официальное чиновничество, которое знало когда и кого казнить, а кого и чем миловать и очень нелюбившее, когда ему указывают на его ошибки. Для них реформы, модернизация, просвещение — было чем-то забавным, как новый необычный парижский соус, благородным как парусник и торжественным как венский вальс. И могло быть осуществлено только в рамках официальной идеологии — такая косметическая модернизация. И только под руководством самого этого официального чиновничества — избранными из избранных — потому что официальная идеология, вся «Священная Римская империя», да и сама Истина ассоциировалась у них только с ними самими. Потому что про необходимость реформ они задумались, читая модные книги французских энциклопедистов после сытных обедов, а не после того, как уставшие, отчаявшиеся низы устроили им революцию. Как это произошло в соседней Франции.
Отношение к свободе слова и к СМИ у них тоже было соответствующим. Идеолога габсбургской бюрократии, Клемента фон Меттерниха — министра иностранных дел, а фактически — главу правительства Австрийской империи (в последствии канцлера) — любил австрийский обыватель, любили военные, и даже доморощенная богема. А сам он не любил любую критику, а также независимые, неугодные СМИ и успешно выдавливал её в нищее подполье (сейчас эту роль играет Интернет), а роль общественно-политических СМИ играла официальная и официозная пресса. Пётр Звездич-Ротенштерн, исследователь австрийской печати того времени, писал про это сто лет назад: «Беспечальное житьё вели исключительно издания и изданьица, ушедшие всецело в болтовню и сплетню на тему о театре, артистах и артистках, легко прохаживающиеся насчет искусства и литературы. Эти газеты, развлекавшие и забавлявшие, главным же образом отвлекавшие внимание от общественной и политической жизни, были в особом фаворе, и лукавый, мрачный Меттерних впоследствии на примере этих понижавших духовный уровень читателей изданий поучал своих коллег, германских министров, как нужно взяться за дело, чтобы умеючи держать население в стороне от насущных для него вопросов политической и общественной жизни». Как много похожего и родного, не так ли?
Серьёзный кризис из-за жестокого поражения австрийской армии от войск Наполеона и необходимость искать сближение с народом, заставили душителя Меттерниха благоговеть «к загнанной и поруганной прессе, в которой опять увидели незаменимого посредника между правительством и народом». А потом снова зажимать свободу слова и любые гражданские свободы — вплоть до революции 13 марта 1848 года «Весны народов», подавленной при помощи российских имперских войск. А потом снова зажимать — уже руками идеологических преемников Меттерниха — вплоть до военной катастрофы 1859 года, поражения от Франции и Сардинии. И только после этого закончились жестокие игры со «свободой» слова.
Это известные факты из истории журналистики. Об этом читают лекции студентам. Неужели, это всё надо заново доказывать?.. Я об этом дипломную писал в МГУ. У меня крыша ещё с журфака едет. Хотел на последнем курсе повеситься… Любопытство мешает.
