Пешкова, вспоминала: «Как мы все помещались в маленьком домишке, сейчас трудно представить… Мама растила нас, троих девочек… Привезли отца Даниила совсем больным, не мог ходить… Женщины нашего села 2-я Михайловка и соседнего, 2-й Ивановки, скрытно, боясь председателя колхоза и председателя сельсовета, приходили навестить больного старца и услышать его духовное слово. Приносили то кусок хлеба, то картошки. А случалось, что мама им самим что-то давала, делилась последним. Летом дедушка начал выходить во двор, а затем и в поле. Мы, дети, не отставали от него. Мы все так его любили!.. Какая доброта исходила от него!».
Окрепнув, отец Даниил не только тайно служил, но и занимался мастерством на пользу жителей: клепал дырявые чугунки, кастрюли, ведра, чинил керосиновые лампы… Матушка Архелая, его сестра, монахиня, ухаживала за ним и занималась шитьем. Они вдвоем и переехали в Сорочинск. Внучка Любовь летом 1953 года жила у них там. «Комнаты маленькие, тесные, — описывала она новое жилье отца Даниила, — окна не открывались. Отец Даниил болел, лежал в постели. Иногда я сидела возле него… Здесь он завещал, чтобы я после его смерти каждый вечер молилась за него, произнося: “Царство Небесное, вечное блаженство иеромонаху Даниилу” (не менее трех раз). Перед смертью он говорил: “Господь Милосердый Своей благодатью спасет вас всех… Всегда будьте с молитвой Иисусовой… Стремитесь к Богу, не принимайте козней диавольских. Молитесь тогда, когда у вас есть чувство и здоровье, и до последней минуты жизни и не откладывайте молитву до смертного часа… Дети отступников просияют на весь мир”».
Незадолго до кончины было отцу Даниилу видение. «Подносят мне чашу с водой, — рассказал он, — и я вижу в чаше образ смерти. Я делаю крестное знамение — изобразился тот же образ смерти. Я думаю, что знамение это мне от Бога о близкой моей кончине». Почти перед самой кончиной он сказал своей сестре монахине Архелае: «Сестра, я ухожу в Оптину, а ты иди в Шамордино». Он уходил к оптинцам, насельникам неба…
25 июля 1953 года старец Даниил блаженно почил. Это произошло в 8 часов 10 минут вечера. «После всех перенесенных страданий, — писал очевидец, — он скончался тихо, словно уснул. Ни одного стона не вырвалось из наболевшей груди, не вздрогнул, не потянулся… Такова была кончина праведника!» Тело старца было приготовлено к погребению и положено в гроб. Вокруг теснилось множество его духовных чад. Все плакали безутешно… Прибыли певчие, священник начал служить панихиду. Потом служилась в доме заупокойная утреня. Затем гроб понесли в храм. Народу все прибывало. 27 июля отслужена была заупокойная литургия. Потом отпевание — долгое, по монашескому чину 649. Затем похоронная процессия направилась по дороге во 2-ю Михайловку, где пожелал быть похороненным отец Даниил.
Иеромонах Даниил (младший) вспоминал: «Я с несколькими чкаловскими певчими вышел к мосту, перекинутому через речку Самарку… Процессия была торжественная. Впереди на дрогах везли гроб. По сторонам его шли два семинариста, сосредоточенные и печальные, напомнившие мне пламенеющих херувимов. За гробом шла многочисленная толпа с пением Трисвятого». Пройти надо было 18 километров. Люди шли, «среди них были лица и преклонного возраста. Я мысленно обратился к Господу, прося Его укрепить их силы… Дорога на протяжении нескольких километров пути была песчаная, это обстоятельство вдвойне усиливало трудность пути. Приблизительно через час мы добрались до Ивановки. Там уже с утра почти все село ожидало своего любимого отца… Все это духовные чада отца Даниила… Перед гробом бежали дети с цветами и зелеными ветвями в руках… От Ивановки дорога шла окольными путями, поворачивала несколько раз, пришлось идти лесом и переходить через речку. Так мы дошли до Михайловки. Верующие срывали на пути траву и ветки и устилали ими дорогу. При самом входе в село Михайловку нас встретила коленопреклоненная толпа людей со слезами на глазах… Пришлось подниматься в гору, так как кладбище лежит на возвышенности. Вот и могилка». Гроб был опущен в могилу. После панихиды народ долго не расходился. А потом духовные чада покойного приходили на могилку помолиться, взять песочек, попросить старца о помощи… Многие и получали по вере своей просимое. Так закончил свой путь на земле один из старцев Оптинского рассеяния.
Люди верующие не забывают благодатных старцев-молитвенников. Идут к ним при жизни их, идут и после кончины…
Преподобноисповедник иеромонах Рафаил (Родион Иванович Шейченко), родившийся в 1891 году в крестьянской семье в Курской губернии, пришел в Оптину пустынь в 1917 году, незадолго до революции. Едва ли не в год своей кончины (1957) он вспоминал: «Много, почти сорок лет тому назад, ранним майским утром, в расцвете своей весны… подошел я к святым воротам Оптиной пустыни. Котомка странническая уже тяготила мои плечи, в руках у меня был мой долгий верный спутник — посох. <…> Я шел сюда умереть для мира… От дней детства я всей пылкостью чистой юной души любил и жаждал святого иноческого жития, оно было мечтой детства и усладой юности моей. <…> Я переступил благоговейно святой порог обители и… взял свой крест, сказав: “Се покой мой! — Зде вселюся в век века!”» 650.
Он имел специальность ветеринарного фельдшера. О его жизни в Оптиной мало известий. Но он был духовным чадом старца Нектария. Это о многом говорит. С 1923 года он живет в Козельске, к этому времени имеет сан иеродиакона. 18 августа 1930 года вместе со многими оптинцами арестован и сослан на десять лет в концлагерь — в Усоль-лаг. Вышел он на свободу 18 января 1943 года. Приехал в Козельск. Обстоятельства сложились так, что он выехал в Москву и там митрополитом Крутицким Николаем (Ярушевичем) рукоположен был во иеромонаха и благословлен хлопотать в Козельске об открытии какого-нибудь храма.
Удалось — с огромными трудностями — выхлопотать развалины храма Благовещения Пресвятой Богородицы, который собравшаяся вокруг отца Рафаила группа прихожан восстанавливала вручную, без всяких машин, в течение пяти лет. Но сделали хорошо, колокольня вышла, «как в Оптиной»… А богослужения там шли уже едва ли не с первого года. В эти годы отец Рафаил стал известен в Козельске как благодатный батюшка, который всегда даст мудрый совет, предостережет от неверного шага, укрепит веру, ободрит в трудной жизни, полной лишений. В храме было устроено все благолепно, но из самых дешевых материалов. Так, долгие годы оставалось в нем на вид как бы настоящее бронзовое паникадило, но оно было сделано (и весьма искусно) из фанеры и покрашено бронзовой краской. К этому храму стали прибиваться и находить здесь утешение и помощь голодные
