Нефтяной танкер маячит впереди. Он нагружен контрабандной нефтью на одном из терминалов Ирака, и теперь пытается проскочить по Персидскому заливу, но его заметили пилоты нашего вертолета. Наша задача — подняться на борт, проверить документы, и если подтвердится, что судно нарушает режим санкций ООН, то его следует передать морской пехоте или другим властям для дальнейших действий.
Я изготовился. Наш катер RHIB[29] выглядел как нечто среднее между резиновым спасательным плотом и гоночной лодкой с двумя монструозными двигателями в задней части. Имеющий в длину тридцать девять футов (около 13 м), он способен брать на борт восемь бойцов SEAL и развивать скорость до 45 узлов (примерно 83 км/ч) при спокойном море.
Выхлоп от двух двигателей веял над лодкой, смешиваясь с брызгами по мере того, как мы набирали ход. Мы шли в хорошем темпе, следуя за танкером в зоне, где радар не мог нас обнаружить. Я поднял с палубы лодки шест, начиналась моя работа. Поравнявшись с огромным судном, мы замедлились, уравнивая скорости. Двигатели иранского танкера громко пульсировали в воде, заглушая шум наших моторов.
Как только мы оказались рядом с танкером, я поднял шест вверх, пытаясь крюком зацепиться за поручень на верхней палубе. Как только мне это удалось, я резко рванул шест вниз.
Попался!
Эластичный корд соединяет крюк с шестом. К крюку присоединена металлическая гибкая штурмовая лестница. Один из наших хватается за ее нижнюю часть и удерживает, пока ведущий десантной партии карабкается на палубу танкера.
Заполненный нефтью танкер может очень низко сидеть в воде, так низко, что, выбрав удачный момент, вы можете ухватиться за поручни и перемахнуть на палубу. Сейчас все не так: ограждение намного выше нашей маленькой лодки. Я не большой любитель высоты; если не думать о том, что я делаю, я чувствую себя комфортнее.
Лестница раскачивается вместе с судном и на ветру; я лезу вверх настолько быстро, насколько могу. Мои мускулы помнят сотни подтягиваний, сделанных мной во время BUD/S. К моменту, когда я достиг палубы, ребята, поднявшиеся первыми, уже направились к мостику и рулевой рубке. Я побежал догонять их.
Внезапно танкер начинает набирать скорость. Капитан, понявший, что его берут на абордаж, направляет судно в иранские воды. Если ему удастся этот маневр, нам придется прыгать за борт — наши приказы недвусмысленно запрещают действия где-либо, помимо международных вод.
Я догнал остальных в тот момент, когда они открывали дверь на мостик. Видимо, в тот же самый момент кто-то из команды судна добежал до двери изнутри и попытался запереть ее. Он оказался либо недостаточно быстрым, либо недостаточно сильным — один из членов абордажной команды отшвырнул его и распахнул дверь.
Я вбежал внутрь, держа оружие на изготовку.
Мы провели десятки подобных операций за последние дни, и редко кто мог даже подумать о сопротивлении. Но капитан этого судна был не робкого десятка. Несмотря на то что у него не было оружия, он сдаваться не собирался.
Он побежал на меня.
Очень глупо. Я не только был больше его, но еще на мне и был надет довольно тяжелый бронежилет. Не говоря уже о том, что в руках я держал автомат.
Я взял оружие за ствол и ударил идиота в грудь. Он рухнул как подкошенный. Каким-то образом я поскользнулся и тоже упал. Мой локоть заехал капитану прямо в лицо. Пару раз.
Это отбило у него желание продолжать сопротивление. Я перевернул его и застегнул наручники.
Поиск и досмотр судов — официально называемый VBSS[30] — стандартная операция «морских котиков». В то время как «регулярные» ВМС специально обучают моряков делать свою работу в мирной обстановке, мы тренируемся проводить досмотр судов там, где возможно сопротивление. Предвоенной зимой 2002/03 года таким местом был Персидский залив у берегов Ирака. ООН предполагала, что, в нарушение режима международных санкций, миллиарды долларов, полученных от контрабанды нефти и других товаров из Ирака, оседают в карманах Саддама Хусейна и его режима.
Контрабанда принимала различные формы. Вы могли найти нефть в бочках на борту балкера, предназначенного для перевозки пшеницы. Гораздо чаще танкеры везли тысячи и тысячи галлонов нефти сверх квот, разрешенных к экспорту ООН в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие».
Но везли не только нефть. Той зимой нам удалось перехватить контрабандные поставки больших партий фиников. По-видимому, они могли бы получить достойную цену на мировом рынке.
В первые месяцы после нашего прибытия в регион я познакомился с бойцами из подразделения Wojskowa Formacja Specjalna GROM im. Cichociemnych Spadochroniarzy Armii Krajowej — Отряд специального назначения ГРОМ имени бесшумных и невидимых парашютистов Армии Крайовой — более известного как «Гром». Это польский спецназ, имеющий великолепную репутацию в спецоперациях. Они участвовали в высадках на суда вместе с нами.
Обычно мы базировались на крупные суда, которые использовались как мобильный носитель наших лодок. Половина взвода в течение 24 часов должна была отдыхать. Другой половине полагалось ночью выйти в заданный район и лечь в дрейф, ожидая. При известной доле удачи мы могли получить предупреждение по радио от пилота вертолета или капитана дружественного корабля о том, что из Ирака вышло судно, глубоко сидящее в воде. Все, что могло везти груз, должно было быть взято на абордаж и досмотрено, в этом и заключалась наша работа.
Несколько раз мы работали с катерами Mk-V. Mk-V — это судно специальной постройки, которое некоторые сравнивают с торпедными катерами времен Второй мировой войны. Катер выглядит как бронированная гоночная лодка, и ее задача — доставить «котиков» в самое пекло как можно быстрее. Построенный из алюминиевых сплавов, он может перевозить очень серьезные задницы — говорят, его скорость достигает шестидесяти пяти узлов (120 км/ч). Но что нам больше всего нравилось в конструкции этого катера — это то, что гладкая палуба у него расположена за надстройкой. Обычно там находятся две маленькие надувные лодки типа «Зодиак», но, если они по каким-то причинам не используются в операции, туда можно сгрузить целую роту спецназовцев с наших «морен», и они там будут спать, вытянувшись во весь рост, пока не появится очередное судно. Намного удобнее, чем спать, свернувшись калачиком или уткнувшись головой в борт.
Досмотр судов в заливе быстро стал для нас рутиной. За ночь их могли быть десятки. Но самая крупная наша операция была проведена не у берегов Ирака, а в пятистах милях от него, близ африканского побережья.
