Кроме первого слова одни имена, а "квадрант" — как бы ключ, который раскрывал смысл всей цепочки имен. Кто их носители?
Герольд синьории Франческо Филарете, нотариус Бенедетто ди Чиеперелло, один из Альберти, точно неизвестно какой, — лица малоинтересные, статисты в тех кружках, где они встречались с Леонардо.
Доменико ди Микелино, живописец, ученик Фра Анджелико — ему принадлежит известный портрет Данте на фоне Флоренции и конструкции загробного мира во Флорентийском соборе, — второстепенный художник, один из тех, с которыми Леонардо делился мыслями об искусстве. Карло Мармокки — географ и астроном, ученый не очень видный, но был в этот момент в спросе, как все ученые. Бенедетто дель Абако — очень известный математик, автор учебников арифметики и ученых трудов, пользовавшийся огромной известностью при жизни и воспетый поэтом Уголино Верино в латинских стихах.
Вторая крупная фигура в списке — "маэстро Паголо", т. е. картограф Паоло Тосканелли, нам уже известный. В это время он был стар и слава его была огромна.
Все эти люди принадлежали, пожалуй, к одному кружку, центром которого был сам Тосканелли.
"Квадрант" привносил туда Мармокки или о квадранте он вел там разговор. Ясно, каковы господствующие интересы кружка. Это техника, география, астрономия, математика. Но одно имя, последнее, плохо вяжется с остальными: Джованни Аргиропуло — византийский ученый, знаменитый эллинист, переводчик Аристотеля, преподаватель греческого языка, живой кладезь сведений по греческой филологии, литературе, истории и философии Греции. Он пользовался громкой славой, и Доменико Гирландайо увековечил его черты на одной из своих ватиканских фресок. Как он попал в компанию Тосканелли? Был ли он вообще в этой компании? Не случайно ли имя его в записной книжке Леонардо связалось с остальными именами? И зачем оно вписано в ней рядом с другими? Может, для отвода глаз? Загадка.
Зашифрованные пророчества
Во многих загадках Леонардо имеется зашифрованный пророческий смысл. Исследователи считают, что некоторые головоломки им удалось разгадать. К примеру: "Будет по воздуху носиться зловещий пернатый род; они нападут на людей и зверей и будут питаться ими с великим криком. Они наполнят свое чрево алой кровью". Это предсказание, считают сегодняшние трактователи пророчеств, очень похоже на мечту о воздушных летательных аппаратах, самолетах и вертолетах.
"Люди будут разговаривать друг с другом из самых отдаленных стран и друг другу отвечать" — что это, как не предвидение изобретения телефонной, мобильной, телеграфной и радиосвязи?
"Многих можно будет видеть мчащимися на больших животных в быстром беге на погибель собственной жизни и на скорейшую смерть. По земле будут двигаться животные разного цвета, несущие людей к уничтожению их жизни" — транспорт, автомобили и всевозможная бронетехника.
"Много будет таких, кто будет двигаться один против другого, держа в руках острое железо; они не будут причинять друг другу иного вреда, кроме усталости, ибо насколько один будет нагибаться вперед, настолько другой будет отклоняться назад. Но горе тому, кто попадет на середину между ними, потому что он в конце концов окажется разрезанным на куски" — вероятно, предвосхищение двуручной пилы?
"Много будет таких, кто будет свежевать свою мать, переворачивая на ней ее кожу, используя для этого ужасного зверя" — сельскохозяйственные машины. К этому же относится и другое изречение: "Видно будет, как переворачивают землю вверх дном и смотрят на противоположные полусферы, и открывают норы свирепейших зверей".
"Шкуры зверей будут выводить людей из молчания с великими криками и ругательствами" — о мячах для спортивных игр, сделанных из кожи животных.
А вот предсказания о возможных катаклизмах, связанных с потеплением: "Морская вода поднимется на высокие вершины гор, к небесам и снова упадет на жилища людей. Видно будет, как самые большие деревья лесов будут несомы неистовством ветра с востока на запад".
Но есть у Леонардо да Винчи и такие загадки, перед которыми исследователи теряются. Может быть, со временем новым поколениям удастся расшифровать и их?
Леонардо не знал греческого языка и в латинском был не очень силен. Ни он сам, ни другие к гуманистам его не причисляли. И конечно же не филологические интересы притягивали его к таким людям, как Аргиропуло. Имя ученого-византийца мелькнуло в записях Леонардо всего лишь один раз. Но попало оно туда все-таки не случайно. В каких же отношениях находились между собой Тосканелли и Аргиропуло, как люди, определявшие интересы Леонардо и влиявшие на формирование его духовных устремлений? Мы этого уже не узнаем. Ясно одно: юный ученик Верроккьо не удовлетворялся ни тем профессиональным обучением, которое он получил в боттеге учителя, ни теми случайными искрами науки, которые он мог хватать там на лету, а тянулся туда, где наука культивировалась по-настоящему, — к Тосканелли и его кружку.
Кружок Тосканелли
Сначала Леонардо была нужна только та наука, какая непосредственно помогала его искусству, а потом, под напором жизненных обстоятельств и под влиянием учителей, интересы его стали расширяться, и в них заняла очень большое место техника, которая, восходя от практики к теории, должна была привести его к математике. Кружок Тосканелли был тем центром во Флоренции, где жажда настоящей науки, как венца рожденных практикой исследовательских побуждений, могла найти себе наиболее полное удовлетворение. И вполне понятно, что людей интересовала техника.
Технические вопросы, связанные с промышленностью, были двух родов: вопросы производственной техники и вопросы путей сообщения. Флоренция, хотя и расположенная на скрещении важнейших торговых путей Апеннинского полуострова, отстояла довольно далеко от важнейших портов, через которые она сообщалась с рынками сырья и сбыта.
Паоло Тосканелли. Старинная гравюра
Так Как флорентийская промышленность в период процветания не боялась конкуренции, то у предпринимателей не было никакой охоты производить затраты на улучшение техники производства и на усовершенствование сухопутных и морских путей сообщения — прибыли и так были очень велики.
Но в середине XV в. стали появляться некоторые признаки, указывающие на то, что благоприятная конъюнктура может скоро окончиться, и в сочинениях таких гуманистов, как Леон-Баттиста Альберти, начали выдвигаться вопросы усовершенствования производственных процессов в промышленности и земледелии.
Время для внедрения рационализаторских приемов было самое подходящее. Осторожность капиталистов, учитывающих происходящие в Европе и Азии политические перемены, заставляла с некоторой тревогой смотреть на будущее и принимать меры, а именно улучшать промышленную технику в области путей сообщения и в области производства.
