Да, постепенно искусство превращалось в науку. Никто не чувствовал этого так ясно и глубоко, как Леонардо, и недаром в его творчестве искусство и наука стали двумя неделимыми сторонами одного и того же метода.
Все эти увлечения окрепли еще тогда, когда Леонардо обретался в боттеге Верроккьо. Разумеется, они продолжали развиваться и после того, как он ее покинул. Инженер, техник, анатом, перспективист — мастер стал каким-то феноменом разносторонности. Во всякой области, входившей в орбиту его интересов, он систематически расширял и углублял свои познания, проверяя их на опыте и приводя в соответствие с математикой. Знания его были очень велики.
Взгляд в космос
Реже, чем о других воззрениях, обсуждался вклад мастера в астрономию. Это и неудивительно, ведь средневековая Италия была весьма далека от звезд и даже от Луны, не говоря уже об электронике и кибернетике. К тому же об астрономических воззрениях Леонардо ничего не было известно до середины XIX века, когда впервые были расшифрованы и стали публиковаться его записные книжки.
Во времена Леонардо да Винчи еще беспредельно господствовала птолемеевская система мира, согласно которой центром Вселенной является Земля, а вокруг нее расположены все известные на тот момент космические тела. Луна, по мнению Птолемея, — самое близкое к нам светило. Затем идут Меркурий и Венера, а после них Птолемей расположил орбиту Солнца. За последним — еще три планеты: Марс, Юпитер и Сатурн. Таким образом, математики поделили известные планеты на две группы — внутренние и внешние (по отношению к Солнцу). Леонардо неоднократно указывал на несостоятельность данной системы.
Вот что пишет Леонардо в своем дневнике о Земле как о небесном теле: "Земля не в центре солнечного круга и не в центре мира, а в центре своих элементов, ей близких и с ней соединенных; и кто стал бы на Луне, когда она вместе с Солнцем под нами, тому эта наша Земля со стихией воды показалась бы играющей и действительно играла бы ту же роль, что Луна по отношению к нам". В другом месте он писал: "Солнце не движется". Леонардо оспаривал также единственность и своеобразность устройства Земли как центра Вселенной. Предвосхищая результаты наблюдения Галилея о родственности структуры поверхности Земли и Луны, он говорил: "Земля — звезда, почти подобная Луне".
Из крупных его открытий в области астрономии следует отметить правильное объяснение Леонардо причин пепельного отсвета затемненной части Луны. До Леонардо объяснение наличия пепельного цвета и неосвященной части Луны искали в том, что Луна сама светит, но свет этот чрезвычайно слаб. Леонардо первый нашел правильное объяснение, указав, что более темные части Луны освещены, хотя и слабо, солнечным светом, отраженным от поверхности Земли.
Флорентийские гуманисты-платоники бежали от действительности в волшебные чертоги неоплатонических фантазий, и человеку, одаренному такой большой художественной восприимчивостью, какой обладал Леонардо, эти путешествия в лучезарные царства воображаемого мира могли иной раз показаться соблазнительными.
Но Леонардо не мог не почувствовать, что идеалистические и мистические увлечения мешают его вполне практическим работам, поэтому-то, нужно думать, он вовремя отошел от фимиамов Платону, хотя это и поимело последствия для его кипучего воображения.
Леонардо не стал гуманистом. Но Леонардо не стал и ученым школярно-университетского типа, каким являлся еще в значительной мере Тосканелли. Альберти был законченный гуманист, но художник — не первоклассный. Его архитектурные произведения не заполняют собой пустоту в промежутке между Брунеллески и Браманте. Но Альберти был превосходным теоретиком.
Леонардо же познал "схоластическую" науку не систематически, как Альберти, а с гуманизмом соприкоснулся лишь слегка. Но он вобрал в себя те же знания, что и Альберти, и тоже пошел своим путем, и тоже потому, что был художником.
Альберти был по своему ученому охвату и научной деятельности поистине гениальным человеком. Леонардо был еще крупнее, ибо он был оригинальнее, а его творчество как художника пролагало совершенно новые пути и с такой силой, какая даже и не снилась Альберти.
Он был еще более "универсальным" человеком, чем Альберти. И художник в конечном счете преобладал в нем надо всем.
"Вернется время Ирода"
Вернемся к загадкам Леонардо. Есть у него и такие, перед которыми исследователи теряются. "Разверзнется… Выйдут из земли звери, облеченные в тьму, которые с удивительными наскоками будут нападать на человеческую породу, и она зверскими укусами, с пролитием крови будет ими пожираться".
"Люди будут ходить — и не будут двигаться; будут говорить с тем, кого нет, будут слышать того, кто не говорит".
"Будут погублены бесчисленные жизни, и в земле будут сделаны бесчисленные дыры. Тогда большая часть людей, оставшихся в живых, выбросит вон из своих домов прибереженное ими пропитание на вольную добычу птицам и наземным животным, нисколько о нем не заботясь. Люди будут выбрасывать из собственных домов те припасы, которые предназначались для поддержания их жизни".
"Вернется время Ирода, ибо невинные младенцы будут отняты у своих кормилиц и умрут от великих ранений от руки жестоких людей".
"Много будет таких народов, которые будут прятать себя, своих детей и свои припасы в глубине темных пещер, и там, во мраке, они будут кормить себя и свою семью в течение многих месяцев без всякого искусственного или природного света".
"Видно будет, как в воздухе на огромнейшей высоте огромные змеи сражаются с птицами".
"Большей части мужского рода не будет дозволено размножаться, так как у них будут отняты семенники".
Изображение чудовища, вылезавшего из пещеры (эта картина, к величайшему сожалению, пропала), было не единственной вещью, созданной Леонардо в первые годы его самостоятельного художнического существования. По свидетельству Вазари, он в это же время написал еще три вещи. Первой была "Мадонна", позднее попавшая к папе Клименту VII. На этой картине имелась замечательная деталь: графин с цветами, наполненный водой. "Отпотевание воды на поверхности графина было изображено так, что она казалась живее живого". Второй вещью был "Нептун", сделанный для одного из друзей. "Там был изображены взбаламученное море, колесница, влекомая морскими конями, вместе с разными чудищами, дельфинами, и несколько прелестнейших голов морских божеств", — пишет Вазари. Третьей была картина, выполненная маслом, — оставшаяся незаконченной голова медузы "с клубком змей вместо волос", "самая странная и причудливая выдумка, какую только можно себе представить".
