Когда город показался вдали, они увидели, что он довольно велик, обнесен со всех сторон стеной, за которой над крышами домов возвышались башни и зубчатые стены. Многие жители были в это время за городскими воротами, где они играли в спортивные игры или занимались гимнастическими упражнениями. Некоторые правили колесницами, бешено несущимися по большому кругу, очерченному на земле. Другие практиковались в искусстве верховой езды или состязались в скачках. Кто-то тренировался в бросании копья или метании стрел. Убедившись, что их заметили, послы остановились и стали ждать, пока разведка не донесет монарху об их прибытии.
Латин сразу согласился принять послов, и их провели в город. Их впустили в ворота и довольно долго вели по улицам, пока, наконец, они не пришли к большому общественному зданию, которое, как им показалось, одновременно служило дворцом, местом заседания сената и крепостью. На аллеях, которые вели к этому зданию, стояли статуи прославленных воинов прошлого и воинственные украшения. Всюду были трофеи былых побед: оружие, колесницы, носы боевых кораблей, шлемы, запоры ворот покоренных городов; все старое и теперь бесполезное, но бережно хранимое в память о победах и геройстве. Миновав трофеи, стоявшие или висевшие в залах и вестибюлях дворца, троянское посольство проводили в зал, где их принял царь Латин.
Здесь после обычных церемоний представления они передали ему послание Энея. По их словам, у них не было враждебных намерений по отношению к жителям Лация. Они были вынуждены покинуть свой дом, потому что на их голову одно за другим обрушивались ужасные несчастья, довершением которых стало разрушение их родного города. С тех пор их бросало из края в край по милости волн и ветров; нет таких тягот и бедствий, которые они бы не испытали. Их высадка во владениях Латина была определена предсказанием свыше. Следуя ему, они плыли к берегам Италии и устью Тибра, где высадились. Теперь их предводитель Эней просит, чтобы царь позволил им мирно поселиться на этой земле, выделив часть территории, и позволил построить город.
Внешность и речи послов произвели на царя Латина благоприятное впечатление. Он благожелательно принял подарки и был, судя по всему, очень ими доволен. По-видимому, до него уже дошли слухи о падении Трои и отплытии Энея и его эскадры: ведь экспедиция уже давно скиталась по берегам Средиземного моря; с того времени, как они покинули родные края, прошло уже несколько лет. Одним словом, Латин решил принять предложения послов и заключил с Энеем договор о дружбе и союзничестве. Он назначил место, где они могли построить новый город, и ситуация разрешилась к всеобщему удовлетворению.
Существовало обстоятельство, оказавшее существенное влияние на установление дружеских отношений между Латином и троянцами: в то время, когда Эней прибыл в Лаций, Латин воевал с рутулами – народом, населявшим землю к югу от Лация вплоть до берега моря. Латин полагал, что, подружившись с троянцами, он сможет приобрести союзников для этой войны. Эней не возражал, и было достигнуто соглашение, что в благодарность за дружеский прием и разрешение поселиться в Лации троянцы будут оказывать хозяевам помощь в защите страны, особенно в войне, которая ведется в настоящее время.
Спустя небольшое время между Энеем и Латином сложился еще более тесный союз, который привел к тому, что Эней стал наследником трона Латина. У Латина была дочь, которую звали Лавиния. Она была его единственным ребенком и отличалась необыкновенной красотой и другими достоинствами. Ее мать и жену царя звали Амата. Амата хотела, чтобы мужем ее дочери стал Турн – многообещающий юноша царского рода, выросший при дворе Латина. Турн приходился Амате дальним родственником, и царица надеялась, что, женившись на Лавинии, он унаследует царство Латина. Сам Латин в этих планах не участвовал, и, когда его переговоры с Энеем подошли к концу, он счел нужным предложить свою дочь Энею в жены, чтобы еще прочнее скрепить сложившийся союз. Эней с радостью принял это предложение. Что думала о предстоящем браке сама Лавиния, неизвестно, – в такой ситуации ее желания ни на что не влияли. План был приведен в исполнение, и начались приготовления к свадьбе. Когда Турн узнал, что его обошли, он оставил двор Латина и в ярости покинул страну.
Казалось, что несчастьям Энея и его спутников настал конец. Они счастливо обосновались в плодородной местности, окруженные могущественными друзьями. По всем признакам их ожидал долгий период мира и созидания. Они с жаром принялись за строительство нового города. Эней хотел назвать его Троей в память о погибшей родине, но приближалась свадьба с Лавинией, и он изменил решение, в честь невесты назвав свою столицу Лавиниумом.
Территория, выделенная Латином троянцам, располагалась в юго-западной части Лация и была на границе с землей рутулов. Турн, горя на царя обидой за то, что тот отдал руку Лавинии его сопернику, покинул двор и отправился к рутулам, намереваясь присоединиться к ним в сражениях против Латина. Они сделали его своим вождем, и вскоре он во главе огромного войска пересек границу Лация и направился к новому городу Лавиниуму. Энею снова грозила ужасная опасность.
Но это было еще не все. Незадолго до начала войны с Турном вследствие необычайного стечения обстоятельств жители Лация отвернулись от новых союзников и оставили Энея одного в его противоборстве с Турном и рутулами. Естественно предположить, что простые люди Лация отнеслись к союзу между Латином и Энеем не слишком благосклонно. Не приходится удивляться тому, что они с ревностью и недоверием смотрели на горстку чужестранцев, которым был оказан теплый прием. Неожиданное согласие царя на раздел страны вполне можно было счесть своенравным капризом. Эту ревность и недоверие они до поры до времени скрывали; сдерживаемая ненависть крепла и набирала силу, пока не произошло событие, вызвавшее вспышку безотчетной ярости.
В Лациуме жил человек по имени Тирр, который был начальником царских пастухов. Он жил в своем жилище во владениях Латина и заботился о принадлежащих царю стадах. У него было двое сыновей и дочь. Однажды мальчики нашли в лесу олененка, принесли его домой и выкормили молоком, поэтому он вырос совсем ручным. Он не боялся людей и позволял гладить себя руками. Олень был любимцем всей семьи. Сильвия особенно любила его и все время играла с ним. Она купала его в источнике и чесала ему шерсть, украшала его рога венками, гирляндами цветов и другими дарами леса.
Однажды Асканий, сын Энея, который к тому времени был уже пылким юношей, полным сил и энергии, возвращался с охоты и проходил мимо места, где жили пастухи. Аскания сопровождала свора собак, в руках у него был лук со стрелами. Когда он проходил рядом с рощей у ручья, собаки внезапно почуяли оленя. Доверчивое животное, не подозревая об опасности, вышло к ручью на водопой. Собаки немедленно погнались за ним. Асканий помчался следом, на бегу вытаскивая стрелу из колчана и натягивая лук. Едва завидев оленя, он выпустил стрелу. Стрела попала бедному беглецу в бок и нанесла ужасную рану. Однако олень не упал. Раненный, он прибежал домой, ища защиты у Сильвии, забежал в свое стойло и, истекая кровью, оглашал весь дом жалобными воплями и стонами.
