Через два года после вступления Моцарта в орден обстановка в ложах изменилась: умер руководитель венской ложи, а Игнац фон Борн покинул свой пост. Австрийское масонство находилось в состоянии паники, которая усугубилась, когда в 1790 году умер император Иосиф II и на трон вступил Леопольд II, отрицательно относившийся к масонству и начавший против него репрессии. Многие братья покинули орден, остальные стали вести практически подпольную жизнь. Кроме того, прошел слух о создании Леопольдом «тайной ассоциации», состоящей из послушных масонов, которые должны были снять с себя подозрения в революционных интригах и засвидетельствовать лояльные патриотические чувства. В общем, все указывало на ожидавшийся переворот. И в этой нагнетавшейся обстановке попытка создания Моцартом некоего тайного общества, а также обнародование некоторых элементов масонских ритуалов и символики в «Волшебной флейте» могли иметь для композитора самые трагические последствия.
В масонском ордене Моцарт познакомился и завязал дружбу с Игнацем фон Борном, который оказал большое влияние на его мировоззрение и творчество. Практически никаких свидетельств этой дружбы не сохранилось, так что мы можем лишь догадываться о том, что происходило между этими людьми; но существует предположение, что текст к «Волшебной флейте» написал не Шиканедер, как принято считать, а сам Игнац фон Борн, бывший, в отличие от Шиканедера, очень образованным человеком и знатоком Египта. Предполагают, что в облике мудреца Зарастро Моцарт показал в опере своего влиятельного друга. Однако смысл и глубина этого послания, оставленного нам, идет гораздо дальше масонских ритуалов и символов. Оно несет в себе элементы древних Мистерий Египта и Греции; но об этом речь пойдет в другой раз.
«Счастье жить» Йозефа Гайдна
Анна Мироненко
Согласитесь, нам трудно каждый день сохранять душевное равновесие и чувствовать себя счастливыми, довольствуясь одним лишь тем, что мы хорошо и с любовью выполняем свое дело.
А вот Гайдну это удавалось.
Йозеф Гайдн – сын каретника из Цвиккау. В детстве поет в церковном хоре в венском соборе Святого Стефана, в свободное от учебы время чистит на улицах сапоги прохожим, а по вечерам развлекает любителей музыки исполнением серенад и дивертисментов.
Затем – 29 лет службы и постоянной зависимости от капризов князя Эстергази: «по первому приказанию его светлости, великого князя, он, вице-капельмейстер, обязуется сочинять любую музыку, какую пожелает его светлость, никому не показывать новых композиций, а тем более никому не разрешать их списывать, но хранить единственно для его светлости и без ведома и милостивого разрешения его ни для кого не сочинять».
Всю жизнь Гайдн неустанно трудится. Из-под его пера вышли не только 104 симфонии (кстати, ни один композитор больше не написал столько симфоний!), но также множество камерных произведений, мессы, оратории.
Томаса Гарди. Йозеф Гайдн. 1792
Вот как Гайдн описывает начало своего рабочего дня: «Я рано встаю и, как только оденусь, становлюсь на колени и молю Господа и Пресвятую Деву, чтобы мне и сегодня была удача. Потом я завтракаю и сажусь за клавесин и начинаю искать. Если нахожу скоро, то дело идет без особых помех. Но если работа не дается и я вижу, что из-за какого-то проступка я лишился милости Божьей, тогда я снова приступаю к молитве и до тех пор молюсь, пока не почувствую, что я прощен».
И такая внутренняя чистота и искренняя вера соединялась с жаждой постоянного поиска и эксперимента. Наверное, оттого еще при жизни Гайдна все его произведения называли «скандально веселыми», возмущались, что у него «никогда не знаешь, в какую сторону повернется мысль», что он нарушает «правила строгого письма» в музыке. Но для Гайдна важнее строгих правил было то, что его музыка доставляла слушателям радость. «В этом мире так мало счастливых и довольных людей, везде их преследует горе и заботы; быть может, моя музыка послужит источником, из которого обремененный делами человек будет черпать свое спокойствие и отдых», – любил повторять композитор. Наверняка он согласился бы с Бетховеном, сказавшим: «Нет правила, которого нельзя было бы нарушить ради более прекрасного».
Музыкальные идеи не покидают его до глубокой старости: «Воображение играет на мне, как если бы я был клавиром».
Свою старость, в отличие от Моцарта и Бетховена, которых тоже принято считать венскими классиками, Гайдн прожил в мире и почете. Его музыку исполняли в Лондоне и Париже, Москве и Петербурге. Лишь последние дни его были омрачены вторжением в Вену войск Наполеона в 1809 году. В это время Моцарта уже не было на свете, а Бетховен успел написать свою третью, «Героическую» симфонию.
И все-таки жизнь Гайдна была полна трудностей и забот, а порой ему приходилось и терпеть унижения. Мы этим тоже не обделены, скажете вы, что же здесь героического? Только в музыке Гайдна не слышится и малой толики его проблем, нет в ней озлобленности и раздражительности, вся она – «источник, в котором человек черпает радость и свет». Этот закон композитор не преступил ни разу. Послушайте его музыку, и убедитесь сами.
Времена жизни Антонио Вивальди
Надежда Макагон
XVII–XVIII века – эпоха барокко. Величие рядом с нищетой, пышные зрелища и суды инквизиции, изысканность и невежество, роскошь и религиозные войны, гении и злодеи. Непросто было среди всего этого обрести внутреннюю гармонию, найти Бога…
Чувствуя всеобщее внутреннее смятение, люди искусства стремились наполнить мир красотой и гармонией, искали в них утешение и смысл бытия. Эпоха принимала все, но, обладая переменчивым нравом, то возвеличивала творца, то ниспровергала.
Не сделала она исключение и для Антонио Вивальди. В 1770 году, спустя всего 30 лет после его смерти, имя Вивальди даже не упоминается в списке итальянских композиторов. В XIX веке о нем говорили лишь как о композиторе, чьи ноты переписывал великий Бах. А в начале XX века произошло чудо: с 1912 по 1926 годы была найдена большая часть его произведений, и за короткое время его музыка облетела весь мир, тронула души многих и многих. Она словно ждала подходящего момента, чтобы зазвучать вновь. Может, наше время чем-то сродни той непростой эпохе?
Франсуа Морелона дё ля Кавэ. Портрет Антонио Вивальди. 1723
После почти 200-летнего забвения Антонио Вивальди вернулся в мир! Сейчас редкий оркестр не имеет в своем репертуаре знаменитых «Времен года». Любой музыковед скажет вам, что это картины природы, понятные каждому: пение весенних птиц, летняя гроза… Но в руках гения все приобретает иной смысл: знакомые образы вызывают ассоциации с чем-то более тонким и глубоким – не просто с картинами природы, но с ее законами. Владимир Спиваков как-то назвал это произведение «фреской человеческой жизни», ведь человек проходит тот же путь, что и природа – от рождения до смерти.
