49 Это правило было предписано самими основателями поселения. Они опасались, что в Африке произойдет то же, что происходит на окраинах Соединенных Штатов: вступив в контакт с более просвещенной расой, негры так же, как индейцы, будут уничтожены прежде, чем смогут стать цивилизованными людьми.
50 Подобное предприятие столкнулось бы с множеством других трудностей. Если бы Союз с целью вывоза негров из Америки в Африку начал скупать рабов, то цена на них, которая увеличивается по мере уменьшения числа рабов, достигла бы вскоре астрономических сумм. В то же время маловероятно, чтобы северные штаты согласились на подобный расход, от которого они не получили бы никакой выгоды. Если же Союз захотел бы отобрать рабов, имеющихся на Юге, силой или скупить их по низкой, установленной им цене, он столкнулся бы с непреодолимым сопротивлением южных штатов. Таким образом, и тот и другой путь ведет в тупик.
51 В 1830 году в Соединенных Штатах было 2 010 327 рабов и 319 439 свободных негров, в целом их численность достигала 2 329 766 человек — то есть негры в это время составляли немногим более пятой части от всего населения Соединенных Штатов.
264
На Севере рабовладельцы связывали проблему рабства с развитием торговли и промышленности, на Юге же—это вопрос жизни или смерти. Поэтому смешивать проблему рабства на Севере и на Юге нельзя.
Я вовсе не стремлюсь, избави меня Боже, найти принципиальные оправдания содержанию негров в неволе, как это делают некоторые американские авторы. Я только хочу сказать, что тем, кто когда-то допустил ее существование, сегодня не так легко ее упразднить.
Должен признать, что, размышляя над судьбой Юга, я вижу лишь два пути для живущего там белого населения: либо освободить негров и смешаться с ними, либо держать их на расстоянии и как можно дольше не отменять рабства. Любой компромисс, как мне кажется, очень быстро приведет к самой страшной гражданской войне и, возможно, к истреблению одной из рас.
Жители Юга придерживаются такой же точки зрения, и этим объясняется их поведение. Поскольку они не хотят смешиваться с неграми, они не хотят освобождать их.
Это не значит, что все южане считают, будто бы рабство обеспечивает богатство рабовладельцу. В этом отношении многие из них придерживаются той же точки зрения, что и северяне, и охотно соглашаются с тем, что рабство — это зло. Однако они думают, что для того, чтобы можно было жить, это зло должно быть сохранено.
По мере распространения просвещения на Юге многие жители этой части страны начали отдавать себе отчет в том, что рабство приносит вред рабовладельцу. Но благодаря тому же просвещению они более ясно, чем ранее, видят почти полную невозможность его отмены. В результате возникает удивительное противоречие: чем больше возражений вызывает польза рабства, тем прочнее его существование закрепляется законом. В то время как на Севере основы рабства постепенно разрушаются, на Юге они подкрепляются все более суровыми законами.
Современные законы южных штатов, касающиеся рабов, отличаются какой-то неслыханной жестокостью и сами по себе свидетельствуют о глубоком кризисе в законотворческой деятельности. Достаточно их прочитать, чтобы убедиться в том, что обе расы, живущие в этой части страны, находятся в безвыходном положении.
Американцы, живущие на Юге Союза, вовсе не усилили жестокость содержания рабов, напротив, условия жизни рабов улучшились. В древности раба удерживали лишь оковы и смерть, южане же нашли способы сохранения своей власти, основанные на рассудке. Они, если можно так выразиться, одухотворили деспотизм и насилие. Древние лишь стремились помешать рабу освободиться от своих оков, а наши современники постарались лишить его стремления к свободе. В древности заковано было тело раба, дух же его был свободен, он имел доступ к просвещению. В этом была логика, ведь в те времена существовала естественная возможность прекращения рабского состояния. В один прекрасный день раб мог стать свободным и равным своему хозяину.
Жители Юга не допускают мысли о том, что когда-либо негры смогут стать равными им. Поэтому они под страхом суровых наказаний запретили обучать их чтению и письму. Они не хотят поднимать негров до своего уровня и содержат их почти так же, как скот.
Во все времена таившаяся в глубине рабства надежда на освобождение смягчала его жестокость.
Южане поняли, насколько опасно освобождать рабов, если они никогда не смогут стать равными своим бывшим хозяевам. Освободить человека, оставив его в нищете и бесправии, есть ли более верный способ подготовить будущего вождя восставших рабов? К тому же уже давно было замечено, что присутствие свободных негров порождало смутное беспокойство в глубине души тех, кто еще оставался в рабстве, и пробуждало в них неясные проблески мысли о своих правах. На Юге хозяева в большинстве случаев лишены возможности освобождать своих рабов52.
Я встречался на Юге Союза со старым человеком, который когда-то состоял в незаконной связи с одной из своих негритянок. У них было несколько детей, и все они считались рабами своего отца. Отец немало думал о том, чтобы завещать им хотя бы свободу, но прошли годы прежде, чем он сумел преодолеть препятствия, воздвигнутые законодателями на пути освобождения рабов. За это время он состарился и был близок к смерти. И он уже представлял себе, как его сыновей будут перевозить с рынка на рынок и как после отцовской власти они попадут во власть чужого человека. Эти
52 Освобождение не запрещено, но оно требует выполнения формальностей, которые его усложняют.
265
ужасные картины приводили в исступление его угасающее воображение. При виде его тоски и отчаяния я понял, как жестоко умеет мстить природа за те раны, которые ей наносят законы.
Такие страдания, конечно, ужасны, но разве не являются они логическим и неизбежным следствием самого существования рабства в современном мире?
Европейцы превратили в рабов людей другой расы, стоящей, по мнению многих из них, на более низкой ступени развития по сравнению с прочими расами. Мысль о возможном смешении с этой расой внушала им отвращение. Они полагали, что рабство будет существовать вечно, поскольку между крайней степенью неравенства, в котором живут рабы, и полным равенством, естественным для свободных людей, не может быть никакого длительного промежуточного состояния. Европейцы смутно ощутили эту истину, но не осознали ее до конца. По отношению к неграм они руководствовались то выгодой, то гордыней, то жалостью. Сначала они нарушили все человеческие права негров, а затем объяснили им их ценность и нерушимость. Они открыли рабам доступ в свое общество, но, когда те попытались в него войти, их принялись гнать и шельмовать. Желая сохранить рабство, они либо против своей воли, либо безотчетно двигались к свободе, но не решались при этом ни полностью пренебречь справедливостью, ни окончательно ее восстановить.
