Однажды по этому поводу я спросил у одного из российских специалистов-ракетостроителей:
— Не укрепляем ли мы оборонную мощь США, продавая им свое уникальное изделие?
Он удивленно посмотрел на меня и сказал:
— Мало радости спать голодным в обнимку с лучшим в мире двигателем…
И он стал рассказывать мне, какие дивиденды приесет нам продажа РД-180. Мелькали гигантские долларовые суммы.
Я слушал этого пропагандиста и ни черта его не понимал.
В это время наш РД-180 уже заколачивали в огромный деревянный контейнер. Он был чем-то очень похож на гроб, хотя имел совершенно иную форму…
Я уже хорошо знал, что инициаторы этого проекта будут иметь отличную премию…
Уже в глазах рябит от одного и того же мелькающего во всех наших документах вывода: ракетное сокращение требует колоссальных расходов материальных и финансовых средств.
Особо трудоемки работы по перепрофилированию шахтных пусковых установок. Американцы согласились, чтобы мы в целях экономии не уничтожали все шахты, 90 из них разрешили сохранить. Но только — для размещения в них моноблочных ракет. А чтобы в эти остающиеся шахты нельзя было поместить ракеты с разделяющимися головными частями, нам было поставлено условие — залить ствол бетоном на высоту до 5 метров от дна и надеть сверху ограничительные кольца.
Об этой проблеме СНВ-2 бывший начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии Михаил Колесников говорил так:
— Исключительно важна для нас предусмотренная Договором возможность использовать для развертывания новых моноблочных ракет до 90 шахтных пусковых установок после того, как они будут приведены в состояние, исключающее загрузку в них и запуск прежних, тяжелых ракет. Это выгодное для нас решение далось непросто, посколько американская сторона первоначально жестко настаивала на физической ликвидации всех таких шахтных установок… В результате от использования старых шахт мы получим очень весомую экономию средств в сумме около 2 миллиардов рублей в ценах 1992 года…
Но Колесников умалчивал о том, каких колоссальных денежных затрат потребовала от России заливка жидким цементом уничтожаемых ракетных стволов. Эта задача была возложена на армию и требовала новых «откачиваний» из военного бюджета.
Гигантский объем работ. Десятки, сотни миллиардов рублей. Где их брать? Те деньги, которые по «закрытым» каналам в Россию поступают по программе Нанна-Лагара, в основном идут, говорят нам в правительстве, на поддержание систем ядерной безопасности. Минобороны просило в 1996 году на эти цели 640 миллиардов рублей, получило в шесть раз меньше… Вот и изыскиваем, говоря словами маршала Сергеева, «внутренние ресурсы». Не хватает материалов, рабочих рук, специальной техники.
В условиях глубокого кризиса в экономике и дефицитного военного бюджета недостаток средств на уничтожение ядерных боезарядов, шахтных пусковых установок может стать одной из причин чрезвычайных происшествий на ракетных объектах. Пока же Россия не в силах синхронизировать темпы сокращения ракет, уничтожения ядерных боезарядов и объемы финансовых расходов на эти процедуры.
Темпы и объемы сокращения, предусмотренные Договорами СНВ-1 и СНВ-2, в 3–4 раза превышают реальные возможности государства финансировать этот процесс.
Раньше США изматывали нас гонкой вооружений. Сейчас — гонкой разоружений.
Намечалась катастрофическая тенденция: имея финансовые средства только на то, чтобы оплачивать денежное содержание личному составу РВСН и кое-как поддерживать серьезно изношенные ракеты в боеготовом состоянии, руководство страны вынуждает ракетчиков проводить профилактические и ремонтные работы на объектах «за свой счет». Уже стало крылатым высказывание Сергеева:
— С деньгами наши проблемы решит и дурак — надо уметь справляться с ними без денег…
Тот же Сергеев однажды, еще в бытность свою Главкомом РВСН, мрачно заявил: «К началу XXI века Россия вообще может остаться без ракет». И это, пожалуй, было самое смелое заявление Главкома за все годы его пребывания на этом посту…
А на Арбат из ракетных частей продолжала поступать тревожная информация.
…В гарнизоне РВСН Тейково жены военнослужащих пытались устроить забастовку из-за того, что денежное содержание их мужьям не выплачивалось три месяца. Наблюдалась повышенная нервная напряженность среди личного состава. Самое опасное, что люди в таком состоянии заступали на боевое дежурство.
Командование соединения принимало меры к тому, чтобы наиболее агрессивно настроенные офицеры и прапорщики не находились на рабочих местах в стрессовом состоянии. В мае 1995 года в дивизию поступила только 1/6 суммы месячного денежного довольствия офицеров и прапорщиков. Кроме того, соединение имело долг — более 5 миллиардов рублей за газ, свет, воду…
В советские времена такая информация, попав в Политбюро, могла стоить должностей командной верхушке РВСН. Сейчас в Кремле ее просто не заметили. Привыкли…
Не то что в Тейковскую дивизию, — во все РВСН ни в 1995, ни в 1996, ни в 1997 годах в полном объеме не поступили из Центра положенные деньги. Более того, Центр понуждал руководство РВСН к тому, чтобы оно «изыскивало средства» для демонтажа ракетных комплексов, переоборудования шахтных установок. Главный штаб РВСН рапортовал наверх, что такие средства изыскиваются. Это нравилось секретарю Совета обороны Юрию Батурину, который не один раз ставил руководство РВСН в пример другим…
«Изыскивание внутренних резервов» несло в себе немалую угрозу: оно вызывало соблазн экономить на ядерной безопасности. Но о какой экономии можно было говорить, если у ракетчиков не хватало денег даже на то, чтобы рассчитаться с государством за электроэнергию…
«Советский ядерный комплекс подобен Гидре, — всего лишь полтора года назад заявил бывший министр обороны США Уильям Перри, — бесполезно просто отсекать боеголовки, нужно уничтожить само чудовище, иначе появятся новые боеголовки».
А в то же время Москва получила конфиденциальную информацию о том, что президент Клинтон согласился с рекомендацией Министерства обороны США «о нецелесообразности осуществления в предстоящие годы новых крупных сокращений американского ядерного арсенала». А тот же бывший шеф Пентагона Перри обосновывал это «медленными темпами демонтажа российского оружия массового поражения»…
Американцы понимают: русский ядерный щит надобно уничтожить, свой — не спешить разбирать. А если и разбирать, то не спеша и с расчетом, что его можно будет быстро восстановить.
