вокруг города повсюду прогнувшийся фронт. Численное превосходство русских под Пултуском было столь значительно, что только яростное сопротивление наших войск вынуждало советскую 15-ю армию и часть их 3-й армии, сражавшихся тогда в этом районе, продвигаться с относительной медлительностью.
Не могло больше быть и речи о том, чтобы остановить русскую лавину на линии Оржица, даже на несколько дней, то есть до подхода 18-й дивизии и Сибирской бригады, а также об организации эффективной обороны на этой реке. Подобное использование наших последних свежих резервов вызывало серьезные сомнения. Действительно, можно было истощить 5-ю армию, не давая взамен перспектив крупного успеха.
Падение Пултуска было тем более вероятно, что части группы Барановского очень сильно потеряли свою боеспособность. Эта группа была сформирована в последний момент. Она обладала всеми достоинствами, но и всеми недостатками наспех сколоченных соединений: ее солдаты горели пылом, но были недостаточно обучены; командиры воодушевлялись глубоким патриотизмом, но им, особенно унтер-офицерам, не хватило боевого опыта. В момент вступления в битву группе катастрофически не хватало снаряжения; после тяжелых боев в ходе отступления от Ломжи до Пултуска она имела удручающий вид. Полки понесли тяжелые потери (до 50 % боевого состава) и ослабели. В них, даже в первых рядах, встречались босые люди в лохмотьях. Голодные, измученные усталостью, они показались мне в Пултуске живыми трупами. Тем не менее они упорно удерживали назначенные им позиции.
И все же Пултуск следовало оборонять во что бы то ни стало. Быстрая потеря этого города имела бы неисчислимые последствия. Даже временное обладание данной стратегической позицией увеличивало шансы 5-й армии на успех и делало осуществимым запланированное наступление, базирующееся на Нарев.
Получив в Пултуске телефонную связь с полковником Тьелем, командиром 17-й дивизии, я договорился о взаимодействии двух групп (17-й дивизии и Барановского), сосредоточив их усилия на Пултуске.
Из Пултуска я направился в Цеханув, где, в соответствии с указаниями начальника Генерального штаба, должен был организовать командный пункт 5-й армии. Но возле Цеханува мы наткнулись на весьма недружелюбно настроенный патруль большевиков, поскольку русская 4-я армия овладела этим городом 10 августа.
Личный осмотр местности показал мне, что в Варшаве имеют ложное представление об общей ситуации и о наших возможностях на левом крыле польского фронта. Это крыло было отброшено к польско-германской границе. Мощные волны большевистского вторжения врывались в разверстую брешь между Пултуском и Восточной Пруссией; они катились на запад с такой быстротой, что 5-я армия 10 августа уже не могла выполнить поставленную ей задачу, ни достичь целей, определенных двумя последними приказами главнокомандующего и приказом командующего фронтом. В тот момент, когда 5-я армия еще не могла вступить в бой, поскольку находилась в стадии формирования на основании только что определенных принципов, красная конница уже появилась западнее железнодорожной линии Модлин— Млава, из-за чего невозможно было больше говорить об успешном удержании переправ через Нарев и Оржиц и противодействовать обходу левого крыла польского фронта на севере, как того хотела Главная квартира. Точно так же невозможно было, в соответствии с приказом командующего фронтом, прикрыть линию Цеханув — Пултуск или хотя же железнодорожную ветку Модлин — Млава, упомянутую в инструкции от 9 августа, поскольку эта линия уже находилась в руках III кавалерийского корпуса. По веской причине не могло уже быть и речи о независимой операции группы генерала Крайовского, слишком слабой, чтобы атаковать противника, столь превосходящего ее числом и пользующегося полной свободой маневра против нас.
Взгляд на место наших будущих операций выявил лишь одно природное препятствие, за которое мы могли зацепиться: река Вкра, к которой генерал Вейган привлек мое внимание 10 августа.
Теоретически, эта преграда не имела большой ценности. В обычное время Вкра не составляет стратегического препятствия даже против советских войск. В своем среднем и нижнем течении она протекает по обычно сухой долине шириной в несколько сотен метров, с пологими склонами; дно у нее песчаное, течение медленное, средняя глубина меньше метра, ширина в нижнем течении достигает 60 м, берега плоские. Почти всюду она проходима вброд, в случае необходимости через нее легко перебросить мосты. Она не представляет собой серьезной преграды для конницы и совершенно не стесняет маневров артиллерии. Правый берег, поросший в нижнем течении густым невысоким лесом, облегчает противнику внезапное форсирование.
Тем не менее Вкра имела большое моральное значение. В обстоятельствах того времени, когда войска обеих сторон были явно утомлены войной и тяжелыми боями, Вкра в глазах русских приобретала образ преграды, которую необходимо преодолеть, а в наших — эффективной защиты, укрывшись за которой мы могли бы завершить сосредоточение наших сил в относительной безопасности.
Стратегическую важность Вкры увеличивала крепость Модлин, расположенная возле места впадения Вкры и Буг — Нарев и слияния последнего с Вислой. Модлин, со своего положения на высоком правом берегу Буга — Нарева, господствует над всем районом и охраняет выход из долины Буга в долину Вислы. Развилка Буг — Нарев и Висла закрыта целой серией фортов, расположенных в две линии; первая идет от Помехув — Вымпелы до Закрочима; вторая окружает крепость на большем расстоянии, от форта № 16 через Торунь, Голавице, Блендовку и линию фортов западнее Печологи — Закрочим.
На западном берегу Вислы был оборудован мощный укрепленный район из шести отдельных небольших фортов. Левый берег Буга — Нарева усилен группой фортов Янувек и фортом № 17.
Несмотря на частичное разрушение укрепленного лагеря, внутренние форты, дополненные полевыми укреплениями и заграждениями, сооруженными во время мировой войны, в 1920 г. представляли собой серьезную силу; они в достаточной степени защищали центр крепости. Прислонившийся к последней городок Новы — Двур позднее стал местом расположения главной квартиры 5-й армии.
Многочисленные затопления и болота места слияния Вкры — Буга — Нарева значительно увеличивали стратегическую ценность этой последней реки, шириной в 300 м в Модлине. Отделенные от Модлина форты, разумно распределенные по местности, еще более усиливали его оборонительную способность. Поэтому Модлин в нашем положении становился одним из первостепенных центров сопротивления, который, при правильном использовании, мог сыграть важную роль в битве на Висле.
Но даже в Модлине я нашел в целом неблагоприятную ситуацию. Крепость не была должным образом приведена в оборонительное состояние, а боевая ценность ее гарнизона была проблематичной. Крепостные батальоны состояли из добровольцев, не прошедших индивидуальную подготовку, не умеющих даже стрелять, не привычных к автоматическому оружию, и уж тем более не умеющих действовать в бою. Большая часть артиллерии состояла из экземпляров, способных сильно заинтересовать исторические музеи, но не пригодных для войны; невероятно разнородная, без конной тяги,
