На письменном столе я увидел модель самолёта с надписью: «Сталинский маршрут». На таком самолёте Чкалов, Байдуков и Беляков совершили в своё время замечательный перелёт в Америку через Северный полюс.
По мере того как разговор углублялся в техническую область, в мою родную стихию, я всё больше и больше успокаивался и скоро совершенно освоился. Сталин, Молотов и Ворошилов вели со мной беседу так просто, что я перестал стесняться и, отвечая на их вопросы, уже не подыскивал слова, как вначале, а говорил так, как будто виделся с ними много раз.
После того как был решён ряд вопросов о моей дальнейшей работе, Ворошилов что-то написал на листочке бумаги и, лукаво поглядывая на меня, показал Сталину, который, прочтя, кивнул головой в знак согласия. Тогда Ворошилов прочитал текст ходатайства перед Президиумом Верховного Совета о награждении меня орденом Ленина, автомобилем ЗИС и премией в сто тысяч рублей. Это ходатайство тут же все трое подписали.
Я никак не ожидал такой награды и так растерялся, что даже не поблагодарил. Единственно, что я еще нашёлся сказать, это то, что работал не я один, а целый коллектив, и что награждать меня одного было бы несправедливо. На это Сталин ответил, что нужно немедленно представить список моих сотрудников, которые работали над новой машиной, чтобы их также наградить.
После того со мной тепло, дружески попрощались, пожелали дальнейших успехов в работе и отпустили.
Встреча с товарищем Сталиным оставила во мне глубокое впечатление и имела громадное значение для меня и для моей работы.
Я вернулся домой довольно поздно. Мать была дома. Она знала, у кого я был, но, видя, в каком возбуждённом состоянии я пришёл, не надоедала мне расспросами. О том, что меня обещали наградить орденом Ленина, я ничего ей не сказал. «Зачем, — думаю, — говорить, что решено ходатайствовать о награждении? Когда наградят, тогда и узнает».
Я долго не мог заснуть, перебирая в памяти происшедшее. Заснул только под утро. Просыпаюсь, смотрю, мама стоит и плачет. Я со сна ничего не понял. Испугался.
— Что ты плачешь? — спрашиваю. — Что случилось?
— Вот, от людей последняя узнала!
— Что ты узнала?
— Ты от меня скрывал! Тебя наградили?
Тут я догадался, в чём дело, хотя и сам еще не знал подробностей.
Оказывается, мама пошла утром за молоком, а лифтёрша ей и говорит:
— Поздравляю вас. Вашему сынку такая награда!
Потом уж мама достала газету и прочитала. Она плакала и от счастья и от обиды, что я накануне вечером ей ничего не сказал.
Утром на заводе я составил список работников, заслуживавших награждения.
Лёг спать я в этот день рано, радостный, утомлённый событиями вчерашнего вечера и бесконечными поздравлениями, и сразу крепко заснул.
Меня разбудил звонок по телефону:
— Конструктор Яковлев? Говорят из секретариата товарища Сталина. Позвоните товарищу Сталину, он хочет с вами говорить.
И дали мне номер телефона.
Я в страшном смятении набрал этот номер и вдруг слышу знакомый голос:
— Здравствуйте. Передо мной лежит список ваших конструкторов, представляемых к награде орденами. Вы, кажется, забыли лётчика. Что-то я его здесь не вижу.
— Как же, товарищ Сталин! Летчик там есть, он представлен к награде орденом Ленина.
— Ах, верно, верно! Это я, значит, пропустил. А как дела у вас?
— Хорошо, товарищ Сталин.
Вот тут бы поблагодарить его — такой удобный случай! — а я опять забыл и повторяю:
— Всё в порядке.
— Ну, если в порядке — хорошо. Будьте здоровы, желаю успеха.
И, только положив трубку телефона, я понял, что опять сделал оплошность и не поблагодарил за награду. Меня это страшно мучило.
Через несколько дней Сталин вновь меня вызвал. Тут я уже нашёлся и стал его благодарить и за себя и за свой коллектив. Я сказал ему, что эта награда не по нашим заслугам, что впредь мы, конечно, постараемся оправдать её.
Сталин ответил, посмеиваясь:
— Что ж благодарить? Если человек хорошо работает и заслужил награду, что ж благодарить? Сами себя и благодарите.
С Владимиром Яковлевичем Климовым, старейшим русским конструктором по авиационному моторостроению, Героем Социалистического Труда, моя работа переплетается самым тесным образом. Мотор М-105, получивший во время войны название ВК-105, по инициалам «Владимир Климов», был установлен на моих самолётах. Сочетание высоких качеств мотора и самолёта дало возможность получить быстроходные и маневренные истребители.
Владимир Яковлевич — на первый взгляд, человек неприступный, холодный, суровый. На самом деле это обаятельный, добрейшей души товарищ, остроумный и весёлый собеседник.
Мы работаем с Климовым в тесном содружестве. Создавая мотор, Владимир Яковлевич советуется со мной. И я, когда проектирую новый истребитель, стараюсь как можно полнее удовлетворить запросы Владимира Яковлевича, стремлюсь создать на своей будущей машине всё для наиболее благоприятной работы его нового мотора.
Если конструктор самолёта поставит хороший мотор, но не обеспечит ему нормальных условий работы, не подберёт хорошего винта, плохо рассчитает или неудачно подберёт масляный и водяной радиаторы, неудачно закапотирует мотор, то мотор хотя работать и будет, но не даст полной мощности, а самолёт не достигнет большой скорости и высоты полёта.
Задача главного конструктора-самолётчика — превратить мощность авиационного двигателя в скорость, маневренность и высоту полёта. Для этого он располагает большими возможностями современной науки и конструкторского искусства. Нужно только эту науку правильно и грамотно сочетать в работе мотора с самолётом. Это прекрасно понимает Климов, об этом ни на минуту не забываю я. Поэтому нам и удавалось создавать быстроходные, маневренные машины с мощным огнём.
Климов одним из первых среди конструкторов мира понял, как важно вооружать самолёты-истребители пушками. Он много сил потратил на решение этой задачи.
Владимир Яковлевич так сконструировал свои моторы, что они позволяют установить пушку непосредственно на моторе. Вал мотора, на котором закреплён винт, представляет собой полую трубу, и в отверстие этой трубы проходит ствол пушки. Во время работы мотора пушка может действовать, причём стрельба из неё не связана с опасностью прострелить вращающиеся лопасти винта.
Выдающееся достижение Владимира Яковлевича в своё время позволило нам, советским конструкторам-самолётчикам, установить на истребитель пушки крупного калибра.
На самолете, кроме того, установлены более мелкие пушки и пулемёты, которые стреляют через плоскость вращения винта. Эти пушки называются синхронными. Они соединены механизмом, позволяющим пушкам делать выстрелы синхронно: пушка стреляет каждый раз, как лопасть винта проходит мимо её ствола.
