Почему-то прихрамывающих балерин не бывает, а вот дикторы (ну хорошо, не дикторы, просто ведущие) с легким дефектом дикции — это у нас нормально.
Ну ладно Познер, человек тотально заслуженный. Ему можно, короче. А вот шикарные перлы парфеновские пропустить было сложно. Ну настолько безграмотные, что хоть сейчас — в пособия журфаковские. Ведь одно дело, когда милая и бесспорно талантливая девочка-актриса Алла Михеева играет в шоу «Вечерний Ургант» начинающую наивную журналистку и с очаровательной улыбкой лепит в студии «я брала репортаж», а другое, когда солидный обладатель «ТЭФИ» и кумир либералов российских на полном серьезе произносит, ничуть не смущаясь: «В разных регионах эта разница разная», «Книга была во многих начитанных домах», «Квартира тоже получила развитие» (о сюжете с недвижимостью бесстыжего РПЦ-олигарха). Спрос разный. От юной певички из начинающей группы и оперной дивы ждут разного (к вопросу о разницах) уровня исполнения.
Все эти образцы — из премьерного, показательного эфира на «Дожде» (последующие не смог себя заставить отсмотреть). И ведь что занимательно. Косноязычие, которое, казалось бы, непростительно даже какому-нибудь гостю эфира, сходит с рук мега-супер-пупер-профи со стажем в четверть века! Уровень журналистики в стране такой, что совершенно не замечают эти ляпы коллеги мэтров, а сами «телелегенды» просто не заморачиваются, поскольку привыкли к тотальному обожанию в медиасреде, которое позволяет им игнорировать рейтинги. Это закономерно. Какова власть, такова и оппозиция. Кремль забивает на общественное мнение, а кремлевские оппоненты — на аудиторию. Важен лишь внутрикомандный расклад. И для тех, и для других. Как это мило.
Еоворят, зависть бывает двух форматов: белая и черная. Завидую ли я Парфенову? Хотел бы я получить премию имени Листьева (статуэтку + миллион) и при этом ритмично объяснить вручившим, что все они — ничтожества, обслуживающие кровавый режим? И да, и нет. Миллион хотел бы, угу, не Перельман я ни разу. Но вот сомневаюсь, что отважился бы на этот подвиг. Подвиг зачитывания обличительного текста перед аудиторией, все прекрасно понимающей.
За двадцать лет до скандального вручения, в декабре 1990-го, тогдашний глава Еостелерадио СССР запретил легендарную программу «Взгляд». И это — лучшее, что советский медиаменеджер Леонид Кравченко сделал для медиаиндустрии. Умирать нужно в срок, без пластических операций, очистительных клизм и аппаратов искусственного дыхания. После расстрела Джона Леннона на вопрос: «Что нужно для воссоединения квартета The Beatles?» — отвечали:
— Три пули. Всего три пули, детка.
Когда ушел из жизни Джордж Харрисон, ответ, естественно, модифицировали: «Две пули».
Что нужно — в контексте расстрела Влада Листьева — для возобновления проекта «Взгляд»? Веерная очередь из «Калашникова», которая уложила бы добрую половину присутствовавших на церемонии парфенизации нашего ТВ. Я спросил экс-коллегу, сидевшего в том зале:
— А правда ли, что Парфенов опоздал на мероприятие?
И ТВ-мэтр в ответ ухмыльнулся:
— Ну как тебе сказать… По-моему, ооочень вовремя. Как всегда, вовремя.
А ведь я помню «взглядовские» баталии: все были такиииими романтиками. А стали такиииииими циниками. Пройдя огонь и воду, испытания медными трубами не выдержали. Гласность заменили на огласку — и все дела.
Но завидую ли я? Риторический вопрос. Все дело в проекции. Завистливому кажется, что все остальные завидуют успеху. Просто последний трактуется по-разному.
Зато когда академика телеакадемии Л. Г. Парфенова на полном серьезе сравнивали с диссидентом-академиком А. Д. Сахаровым, я, право, как бы завидовал тем, кто в интернетах не блуждает и подобные экзерсисы не наблюдает. Это как — в пассаже профессора Преображенского — «советские газеты натощак читать». Когда реформировали (а, ну да, забыл — положено писать «громили» или «разгоняли») киселевское НТВ в 2001 году, коллеги Парфенова всерьез сравнивали себя с моряками утонувшей за год до этого подлодки «Курск». Они реально сходят там с ума «потому что им нечего больше хотеть» (©БГ): останкинская башня радиоактивит их ядовитыми излучениями. Тот факт, что фуа-гра придется заменить куриным паштетом и с французских вин перейти на чилийские, равнозначно мучительной гибели в торпедированной субмарине.
Тогда все, кто могли, обменялись мнениями по поводу выступления Парфенова. Амплитуда мнений впечатляющая: согласно одним, Парфенов — совесть нации, другие же считают его опытным интриганом, который на волне медведевских чаяний антизастоя надеется уловить толстую рыбку в мутной воде — т. е. получить какой-нибудь канал или руководящую должность; ведь унизительно в его не юном возрасте быть рядовым ведущим одного из многочисленных телешоу (далеко не самом рейтинговом к тому же), после того как он уже вполне заслуженно прослыл телегением, порулил в качестве генпродюсера каналом НТВ и поредактировал в качестве главреда еженедельник «Русский Newsweek».
Все существующие объяснения его обличительной речи, произнесенной в адрес коллег, пересекаются лишь по одному параметру — в его демарше ищут смысл. Кто-то считает, что Парфенов не мог скрывать от коллег свои чувства по отношению к унизительной роли, которая отведена честной журналистике в нашем несовершенном государстве, не мог мириться с цензурой, постоянным давлением и гнетущей несвободой. Смысл выступления, таким образом, заключался в расстановке точек над всякими «і».
Другие предположили, что коли речь телезвезды была сбивчива, а текст зачитан по бумажке, что никак не коррелирует с криком души (и, право, трудно смоделировать эмоциональный всплеск, заранее отмеренный/отрезанный), значит, смысл произошедшего заключался в том, что Леониду кто-то сделал предложение, от которого нельзя отказаться. А внутренние метания его чуткой души сказались на манере поведения.
Обе версии герою в целом льстят. Ибо он предстает перед публикой либо отважным идеалистом, рискующим карьерой ради справедливости, либо опытным подковерным игроком с мятущейся порою душой (ведь если бы он был полным негодяем и сознательно подставлял коллег под неприятности — руки не дрожали бы).
Но никто из высказавшихся не предположил, что акция Парфенова абсолютно бессмысленна. Что у телеведущего просто съехала крыша, и он просто не подумал о том, какие могут быть последствия. А ведь именно эта мысль читалась на лицах присутствовавших.
Виделись в глазах топ-телевизионщиков и сочувствие, и легкая растерянность. Досада и понимание, что демарш придется расхлебывать, что называется «всем миром».
