• Войны микропроцессоров («Дух времени») продолжались вплоть до конца 1980-х. В течение этих лет Intel и ее инновационные и блестящие конкуренты доводили микропроцессор до совершенства и бились почти насмерть за владение этим доходным рынком. Эта эпоха кончилась победой Intel, когда она получила контракт на создание персонального компьютера от IBM.
• Эпоха Титанов Индустрии («Самая Важная Компания в Мире») в Intel продолжается вплоть до большей части 1990-х. В эту эпоху компания, теперь под руководством Энди Гроува, практически соревнуется только с самой собой – держась вровень с Законом Мура и с бесконечно повышающимися ожиданиями покупателей.
• Эпоха Глобального Гиганта («Цена успеха») продолжается до конца работы Гроува и Мура в Intel. В этот период Intel становится самой дорогой производящей компанией в мире, но – ей также приходится столкнуться с рядом скандальных происшествий и споров, накладывающих свой отпечаток на этот исторический успех.
• Эра после учредителей («Последствия») продолжается до сегодняшних дней, а начинается с Крейга Баррета, занявшего позицию генерального руководителя, потом компанией руководит Пол Отеллини, а после его ранней отставки – Брайан Крзанич. Этим трем директорам пришлось столкнуться не только с рядом губительных глобальных рецессий, но также со значительными изменениями в индустрии полупроводников, с которыми Intel справлялась (не всегда успешно) с большим трудом.
Но это не просто история о технологии или о бизнесе. И хотя часто люди концентрируются только на технологиях, настоящая история Кремниевой долины всегда состояла из людей и продукции. Она крутится вокруг этих людей, в частности, тех трех человек, что основали и вели Intel в первые десятилетия, – Роберта Нойса, Гордона Мура и Эндрю Гроува. Вокруг них будет вертеться и наша история.
Часть вторая. Стартап (1968–1971)
Глава 4. Неоднозначный рекрут
Новость об уходе Боба Нойса потрясла Fairchild. Уход Чарльза Спорка был болезненным ранением, которое компания смогла пережить и после которого постепенно восстановилась. Но Спорк был работником, пусть даже очень высокого уровня и широко уважаемым. Нойс же был основателем, и его… мало сказать – уважали, нет, его любили. Уход Спорка был подобен уходу брата на войну; уход Нойса был похож на то, как отец уходит за сигаретами и… не возвращается.
Все в Fairchild страдали от его ухода, и опасение того, что за этим последует, витало в воздухе в каждом офисе Fairchild Semiconductor.
Средства массовой информации описывали историю, в основном, глазами корпоративных представителей Fairchild. Нойс мудро держался от них в стороне, хотя Гордон Мур не считал своим долгом делать то же самое. Под заголовком «Увольнения потрясают Fairchild» газета San Jose Mercury-News кричала: «Еще больше потрясений произошло с подразделением Fairchild Semiconductor – быстро взлетевшего гиганта электроники Маунтин-Вью». История продолжалась заметкой: «Это была последняя и необъяснимая волна отставок менеджеров в фирме за последний год».
Далее источники свидетельствуют:
«Они были из тех восьмерых человек, что превратили Fairchild из крошечной лаборатории в фирму с мировым именем, со штатом в 14 000 сотрудников, с годовыми продажами, достигающими 200 миллионов долларов. Их отставка означала, что в компании осталось только два основателя – Джулиус Бланк и доктор Виктор Гринич.
В среду Нойс заявил, что он хотел бы выделить какое-то время на то, чтобы освободиться от административных обязанностей и вернуться к своей первой любви – инженерной работе в маленькой развивающейся компании.
«Я получал гораздо больше удовольствия в 1958-м, чем теперь, в 1968-м», – сказал он, объясняя, почему решил уйти со своего поста. Он столкнулся с будущим, в котором ему нужно «перекладывать все больше и больше бумажек», и решил это прекратить.
Нойс сказал, что обсуждал присоединение к фирмам, которые он отказался назвать, и сообщил, что рассматривает возможность организации новой компании. Мур указывает, что он планирует создать новую компанию по созданию полупроводников».[28]
В то время как большинство читателей этой (и других) истории в нее поверили, некоторые из старых сотрудников Нойса, да и новые конкуренты, отнеслись к его словам и мотивам скептически.
Дон Валентайн, теперь один из патриархов венчурного капитализма в области высоких технологий, рассказывал интервьюеру из Стэнфордского университета в 1984 году: «Я помню, что когда я уходил в 67-м, Боб Нойс сказал: “Ты знаешь, Дон, сейчас уже поздно создавать новую компанию по производству полупроводников. Почему бы тебе не остаться здесь? Мы отлично справляемся. И будет только лучше”. А я ответил: “Нет. Мой удел – двигаться дальше”. А есть история 1969 года, когда Боб покидал компанию, чтобы основать Intel. Я позвонил Бобу и сказал: “Боб, два года назад ты говорил мне, что уже слишком поздно. Почему так складывается, что ты покидаешь нас в 69-м и создаешь свою полупроводниковую компанию?”».[29]
Ответ Нойса состоял в предложении Валентайну работы в его новой компании. Удивительно, что, несмотря на свое будущее в области венчурного капитала, Валентайн отказался, решив остаться в компании, уже вставшей на ноги, – National Semiconductor. Присоединяться к непроверенному стартапу он не захотел.
Немногие в Fairchild знали о том, что Нойс и Мур уже тайно обсуждают новую компанию. К тому времени, когда они подали в отставку, они уже решили, что займутся бизнесом в сфере интегральных схем памяти (в котором Закон Мура диктовал им головокружительный темп развития рынка) с помощью МОП-технологии (снова неожиданной, учитывая длительное сопротивление Fairchild этому процессу). Они также убедили – и это не было сложно – Артура Рока присоединиться к ним в качестве председателя правления.
Оба основателя даже начали заниматься набором на работу. Среди первых в правлении был один из лучших руководителей Fairchild, Боб Грэхем. Воспоминание о тех хаотичных временах – жестокий, революционный год 1968-й – сохранило и такую сцену. Грэхем встречался с Нойсом у него дома. И как раз в это время по телевизору (в другой комнате) говорили об убийстве Роберта Кеннеди. Оба были потрясены (как и весь остальной мир). Вскоре Нойс, представлявший Fairchild в программе, посвященной Кеннеди, на Electronic News, произнесет: «Вместо соединения людей ради взаимного добра наше общество делит себя на противоположные лагеря, каждый из которых мало задумывается о правах других».[30]
Это был публичный ответ Нойса. В выразительном воспоминании Грэхема о тех годах Нойс, обычно непроницаемый, показался в тот момент соратнику воистину исторической личностью. Грэхем позже скажет Чарли Спорку, что Нойс воспринял убийство тезки как личную трагедию, как предупреждение о том, что жизнь коротка и что ему нужно быстро найти собственное предназначение.
