И только после этих слов шум стал утихать.
Сакен что есть мочи помчался к интернату.
Достаточно прослыть недисциплинированным человеком, как потом очень трудно вернуть утерянное доверие. Хотя во второй четверти по поведению Сакен получил оценку 5, это не повлияло на отношение к нему начальства.
На заседании педсовета учитель по рисованию и черчению И.В. Волков, а так же преподаватель пения Я.В. Россихин заявили, что Сакен невнимателен на занятиях. Томи сказал, что Сакен пренебрегает его заданиями в мастерской и мастерит домбру.
Покровский и Седельников хотели было заступиться за Сакена, но Васильев осадил их. После этого педсовет под давлением Васильева принял решение: «Педсовет постановил обязать Сейфуллина в течение предстоящих рождественских каникул усвоить по пению часть курса, пройденную в первом полугодии, совместно с одним из наиболее успевающих в пении воспитанников его класса, например с Гуменом».
Сакен ломал голову над тем, как бы успокоить педанта Васильева, тщеславного Томпа и их прихвостней. Покровский внушал ему, что единственный выход — это повысить успеваемость. Сакен начал с Томпа. Выслушав задание учителя, он выполнил его беспрекословно и раньше всех. Впервые Сакен получил оценку 4.
— Генрих Иванович, разве эта деталь сделана не на «отлично», а? У нас, у казахов, такие вещи называют «как кукла», — пошутил Сакен.
— Сейфуллин, перестал бы ты лучше хвастать.
Сакен пулей выскочил из мастерской и побежал в другой класс. Решил показать, на что он способен в пении. Если его не вызовут, то сам напросится петь. Урок уже начался.
— Яков Вадимович, можно мне рассчитаться с задолженностями?..
Россихин съязвил:
— Со всеми сразу? Или по одной?
— Плюс ко всему спою казахские и татарские песни.
— Ладно. Выходи.
Сакен подошел к пианино и без запинки исполнил русскую мелодию «Светит месяц». Класс все еще топчется на азбуке музыки. А Сакен знал все эти премудрости еще раньше и поэтому не слишком-то усердствовал. Хотя нельзя сказать, чтобы он знал ноты, но играл неплохо. Научился он этому в Акмолинске. По взгляду Якова Вадимовича Сакен понял, что тот готов задать вопрос: «Это все или еще что-то умеешь?» Тогда он сыграл всеми любимый «Старинный вальс». Кажется, что с Сакеном произошло что-то необычное. Яков Вадимович с удовлетворением вывел в журнале оценку 5.
У Сакена наладилось с учебой и дисциплиной, и теперь о нем говорили как о «талантливом воспитаннике». А тут еще сразу две радостные вести. Увидела свет в 23-м номере журнала «Айкап» его статья о драме «Манап». А в адрес Шаймердена из Казани пришла телеграмма, в которой сообщалось: «Назначен главным имамом Иркутской мечети. Заеду в Омск. Книга вышла в свет. Ждите 29 декабря. Баязит имам».
29 декабря Сакен и Ныгымет, оба возбужденные, радостные, прибежали на вокзал встречать Баязита. Шаймерден протянул им только что полученную вторую телеграмму: «Заеду в Уфу, встречусь с муфтием, о выезде сообщу». Сакен даже изменился в лице, побледнел. Но что поделаешь, Баязиту нет дела до нетерпения Сакена, ему некуда спешить.
Вот и подошли новогодние каникулы. Все свободное время можно отдать «Бирлику». Теперь хоть целый день репетируй.
Нужно хорошо подготовиться к празднику национальностей, населяющих Сибирь, он намечен на март — апрель.
После долгих препирательств выбрали наконец и пьесу «Айтыс Биржана и Сары»[19] Претендующих на роль Биржана джигитов много. Но вот беда, кто исполнит роль Сары? Могла бы Галия, у нее неплохой голос, но она не умеет играть на домбре.
Сакен зашел к Шаймердену посоветоваться. Тот, выслушав его, заговорщически улыбнулся:
— Попробуй уговорить мою женгей,[20] только не ссылайся на меня. В девичьи годы она и пела и играла.
Пока собирали на стол, Сакен взял в руки домбру.
— У наших предков есть кюй, — сказал он, — его называют кюй Тока. Я вам сейчас сыграю его.
Он заметил, что женгей вслушивается в мелодию кюя
— Кайным,[21] может, споешь? — попросила она.
Сакен запел «Манмангер». У него был несильный голос, но он прекрасно выводил мелодию. Когда кончив, сказал:
— Ну а теперь ты, женгей. Пока заваривается чай, исполни, пожалуйста, нам что-нибудь, — и протянул ей домбру.
— Ой, кайным, не помню, когда я пела. Теперь мне разве что «баю-баюшки» петь, — сказала, а сама краем глаза весело поглядывала на Шаймердена и будто прикидывала в уме: что он, как к этому относится?
— Ну спой, чего скромничаешь, — полусерьезно, полушутя сказал Шаймерден.
Как бы нехотя взяла в руки домбру. Заметила, опустив глаза:
— Уважаемый ты человек в нашем доме. Никогда раньше не просил меня. Трудно и отказать.
Помолчала, как бы обдумывая, что спеть.
— В наших омских краях есть песня, которая называется «Снега идут со стороны Актобе», может быть, слыхал когда-нибудь, кайным? — спросила и, не ожидая ответа, запела. Очень приятный голос. И песня, хватающая за душу. Сакен обрадовался — нашел то, что искал.
— Вот и попалась ты, женгей, в мои силки.
Она удивленно посмотрела на него:
— Охотился за куропатками, что ли, кайным?
Сакен попробовал было объяснить суть дела, но куда там — она и слышать не хотела. Куда дену двоих детей? А что скажут люди аула?
— Женгей, мы не будем надоедать вам. Текст перепишем и принесем. Остается только выучить наизусть и исполнить. В день, когда состоится представление, одному из шакиртов поручим, чтобы присмотрел за домом и за детьми, — не сдавался Сакен.
С большим трудом вдвоем с Шаймерденом они ее уговорили.
И снова просторный зал Коммерческого училища. Здесь много казахов и татар. Это последний просмотр перед выходом на «Сибирский вечер». Тут и жюри — из членов «Бирлика». В программе вечера казахской молодежи отведено всего полчаса. «Айтыс Биржана и Сары» Должен сегодня оправдать надежды. Это экзамен и для Женгей, и для джигита, исполняющего роль Биржана.
Это был экзамен и для зрителей, не привыкших еще к подобным зрелищам. Кто бы ни пел, в зале стоял невообразимый шум. Голос веселоглазой женгей не смог его перекрыть. К тому же она стеснялась — ей раньше никогда не приходилось выступать перед такой аудиторией.
Жюри выбрало из всех исполнителей человек десять, Сакена беспокоило, насколько удачно выступит «Бирлик» на «Сибирском вечере». Беспокоило и то, что от Баязита нет ни слуху ни духу.
В один из дней, когда он сидел и готовил уроки, вдруг появился Нуртаза, младший брат Шаймердена.
— Вас вызывает мой ага, — сказал он.
