Вернулся он поздно, в сумерках ничего не разглядел, а утром привести себя в порядок не успел, даже не смог как следует привьючить попону и шинель.
- Разве так вьючат? Концы тренчиков торчат, как шавкины уши! распекал его Карпенков, тыча плеткой в переметки. - А сюда кавунов напихал, чи що? А ну, кажи!
Шаповаленко молча расстегнул переметные сумы. Вместо патронов там лежали подаренные Сергеем Ивановичем овощи.
- Ба-а!.. Так и знал, що тилько кавунов нема! - воскликнул Карпенков.
У Филиппа Афанасьевича от стыда щеки становятся красными, как бурак, выкатившийся из переметной сумы.
- Ты какой станицы?
- Славянский, - поеживаясь, отвечает Филипп Афанасьевич. Что-то зловещее слышится ему в этом вопросе.
- Брешешь! Там таких сроду не было!
- Да точно, товарищ подполковник...
- Не было, говорю, таких, - повторяет Карпенков. - Я же знаю славянских! Там казаки - будь здоров! Вот что! - Карпенков сверлит Шаповаленко глазами. - Если еще раз увижу тебя в таком виде - не пеняй. Сфотографирую - и карточку в колхоз пошлю. Пусть любуются на бравого казака!
- Да що вы! Да зроду!.. - в ужасе бормочет Шаповаленко.
- Уж я тебя на всю станицу прославлю! Кто командир отделения?
- Я, товарищ подполковник, - отвечает Захар Торба.
- Почему такой беспорядок? - Карпенков тронул носком сапога бурак. Помогите, товарищ младший сержант, вашему подчиненному упаковать этот магазин! Ну и дал мне бог земляков! - сокрушенно вздыхает подполковник.
По рядам разведчиков пробежал сдержанный смешок. Легче было бы Захару получить пять внеочередных нарядов, чем слышать эти слова и смех товарищей!..
- Шевелись ты, черт старый! - шипит Торба на Филиппа Афанасьевича, как только подполковник отходит. - Тоби следовало бы не добровольцем на фронт, а в колхозе баштан караулить!
- Скажу тебе, Осипов, прямо, - провожая последний эскадрон, говорил Доватор, - боевая готовность в полку чувствуется, но ты не понял нашей задачи. Мало того, ты не выполнил приказа командира дивизии. Выехал, как на торжественный парад, с кавалерийским форсом, а главное-то забыл: мы готовимся к рейду по тылам противника. Зачем ты выкатил тачанки? Я их видел у тебя в полку. А как пулеметы повезешь - сам не знаешь. У казаков в переметных сумах разное барахло: тряпки, бульба, огурцы. Котелки, стремена, шашки, кольца от недоуздков звенят, как шумовой оркестр. Овес получили, а кабурчаты наполовину пустые. Вьюки плохие. Или не знаешь, как вьючить? Я научу. Надо разъяснить людям, что мы не сегодня, так завтра получим приказ выступать, а у нас пулеметы на тачанках... Ну, что скажешь? Оправдывайся, если хочешь.
- Что тут оправдываться?.. - Осипов оторвал приставший к бурке репей. Он был огорчен результатом смотра.
- Твой полк снова будут поверять. Срок даю одни сутки, - проговорил Доватор.
Коноводы гуртом вели командирских лошадей. Впереди - Сергей. Доватор, кивнув Осипову, пошел навстречу своему коню.
ГЛАВА 9
Вечер. В шалаше майора Осипова светло и уютно. Коновод его, Кондратий Чугунов, где-то раздобыл самодельную лампу из консервной банки. Шалаш у Осипова просторный, по-своему даже комфортабельный. Кровать - на четырех ножках, вбитых в землю. На них положены три горбыля, спинками вниз, а сверху - мягкая, пышная перина из свежих еловых лапок. Матрац из плащ-палатки набит душистым сеном. Такое ложе Кондратий Чугунов готовит в течение двадцати минут. Если благоприятствует обстановка, матрац застилается чистой простыней, появляется подушка. Одеяла не положено, а буркой Антона Петровича можно укрыть сразу трех человек.
Посредине шалаша - длинный стол, нехитрое, но капитальное сооружение саперов, за который свободно усаживаются двадцать - двадцать пять человек. Тут проводятся все командирские совещания. Свое жилье майор Осипов в шутку называет "салоном".
Сегодня в "салоне" тесновато и жарко. Пахнет пережженным бензином, конским потом, запах которого принесли с собой командиры в бурках, душистым табачком, и сильно и крепко пахнет духами.
Командный состав собран для разбора итогов поверки боевой готовности.
Почувствовав запах духов, Осипов спрашивает:
- Кто это нафиксатуарился? Духи "Камелия". По запаху чувствую...
- Известно кто: Хафиз и Полещук, - отвечает Чалдонов, командир пулеметного эскадрона.
- Ах, они ж из госпиталя! И Полещук здесь?
- Здесь, товарищ майор, - приподнимаясь, отвечает Полещук.
- Ничего, сиди... - Осипов достает из кармана какое-то письмо, смотрит на него и прячет обратно. Полещук догадывается, что это то самое письмо, которое он привез майору на днях из-под Москвы. Осипов знал Полещука до войны по кавалерийской школе, где он был начальником, а Полещук - курсантом. Там же учился и башкир Хафиз Биктяшев. Из кавшколы они вместе попали на фронт, в первых же боях были ранены, лежали в госпитале, в котором работает сестра майора Осипова.
Биктяшев и Полещук были командирами эскадронов. Они крепко сдружились, но при людях часто задирали друг друга.
- Биктяшеву и Полещуку воевать, наверное, не хочется? - усмехнувшись, говорит Осипов. - Шутка сказать - целый месяц нежились...
- Наоборот, товарищ майор, - надоело, - отвечает Хафиз.
- Точно, - громко и певуче откликается Полещук.
- Точно? - переспрашивает Осипов, насмешливо глянув на Полещука. - А ведь самому не хотелось ехать, уж признавайся!
- Это почему же, товарищ майор? - обиженным голосом спрашивает Полещук.
- Кто же с охотой от молодой жены воевать поедет?
Среди командиров пробежал смешок.
- Да он же холостой, товарищ майор! - выкрикнул кто-то.
- От какой жены? - бормочет Полещук. - Да что вы...
- Ты, никак, отпираешься? - удивленно спрашивает Осипов, не спуская с Полещука глаз. - Я ведь не шучу. Я знаю все. - Он снова достает из кармана письмо. - Если ты обманул девушку, грош тебе цена!
- Да я ничего... - начинает Полещук.
- Как ничего? Жениться обещал или нет? Говори. Только не юли.
- Обещал... Ну и выполню! - Полещук отворачивается и торопливо закуривает.
- Ты мне голову не морочь. Аттестат оставил или нет?
- Нет, товарищ майор, - виновато отвечает Полещук.
- А чего же аттестат не выписал?
- Да мы забыли и подумать об этом...
- Не подумал, а может, у тебя сын родится. Жене с ребенком - как жить? Ох, Полещук, не ошибаюсь ли я в тебе?
- Товарищ майор!.. - с болью в голосе крикнул Полещук.
- Ладно. Сегодня же скажи начфину - пусть аттестат выпишет. Вот и все... А теперь кончай курить и слушай приказ. Начальник штаба!
- Я вас слушаю! - Высокий худощавый капитан Почибут подошел к столу.
- Запишите командиру пулеметного эскадрона старшему лейтенанту Чалдонову восемь суток домашнего ареста с вычетом пятидесяти процентов из денежного содержания.
