— Шла группа каких-то подростков. Один албанец спросил у него: «Сколько время?». А Валентин, сам того не сознавая, ответил ему по-сербски. Тут албанцы, приняв его за серба, кинулись его избивать, потом выстрелили в голову. И это — прямо в центре Приштины.
Задумчивые мы доползли до небольшого кабака. Заказали каждому так нам понравившееся в этой командировке албанское блюдо — баранину с картошкой в горшочках. Ну, и конечно «линцуру».
— Эмиль, мы тебе хотим сделать подарок, — заплетающимся языком еле построил фразу Вадим и заулыбался. — Но говорить будет Эльхан, потому что мне что-то трудно.
Мы с Антоном переглянулись и засмеялись.
— Эмиль, спасибо тебе за помощь. Ты нам очень помог! — и дальше у меня получался тост: — Мы тебе желаем хорошей службы, ну, и наконец, благополучно закончить здесь работу и вернуться к родным, в Бургас — к семье. Вот, мы знаем, что в Болгарии тоже демографический кризис. Так вот, чтобы у тебя было столько детей, сколько фигур в этих шахматах. Ну, конечно, чтобы ты их мог прокормить.
Долго пили за здоровье Эмиля — сам он, естественно, только слушал — его родных, коллег и ещё за что-то. Старались говорить тихо. Потому что хотя и был рабочий день, но в заведении было полно посетителей.
— Чё это так мало «линцуры» нам принесли, а? Радоваться надо. У нас командировка неплохо закончилась, — вдруг встрепенулся Вадим, а потом вдруг закричал на весь зал. — Эй, шефа! Шефа![133]
На какой-то миг весь зал затих. Нет, на несколько секунд. Потом сидящие вокруг албанцы сделала вид, что ничего не слышали.
— Ты что? Ты что делаешь? — съёжился Антон, сидевший спиной к залу.
Вадим, озираясь по сторонам, схватился ладонью за рот, а на его лице появилось выражение крайнего страха, которое вдруг сменилось на радостное.
— А! У Эмиля ведь есть пистолет! — нашёлся Вадим, не понимая, что сказал он это также громко, на весь зал.
Я посмотрел на оцепеневшего, ничего не понимающего Эмиля и расхохотался.
— Ты как себе это представляешь, Вадим? Мы спрячемся за спиной Эмиля, а он будет размахивать пистолетом перед толпой разъярённых албанцев? Стрелять по ним, да?
Наверное, наш бедный болгарский друг был рад, что мы уезжаем и не будем больше впутывать его в разные истории.
Из Приштины в Москву добирались через Вену. Фефилов в магазине duty-free купил бутылку виски «Jack Daniels» — по его словам, «на всех». Но Антону стало плохо от запаха алкоголя, сказал, что даже смотреть на нас не может — противно ему! — и забился в хвост полупустого самолёта спать. Я тоже уже не мог пить и весь полёт наблюдал за тянущим — большими глотками — прямо из горла Вадимом, удивляясь его физической способности впитывать алкоголь в таком количестве. На мои вопросы и комментарии по этому поводу коллега только хохотал во всё горло и на весь салон судна. Ещё больше были поражены одетые в красную униформу стюардессы Austrian Airlines — они продолжали улыбаться и нам тоже, но в широко раскрытых глазах у них было выражение ужаса. Даже один из пилотов специально пришёл посмотреть — шёл якобы мимо, но около наших кресел резко с любопытством повернулся в сторону Фефилова, сидящего у иллюминатора.
До австрийской столицы обсуждали новость, которую услышали накануне, вначале не поверили, но сегодня утром уточнили: пока мы здесь снимали и напивались, Путин объявил преемником вице-премьера Дмитрия Медведева, решил за страну — кто станет будущим президентом России.[134] Вадим был очень возмущён — пил и возмущался.
— А давай останемся здесь в Вене, — предложил я, когда самолет начал снижаться.
— То есть? — вяло спросил Фефилов.
— Соберём пресс-конференцию, объявим голодовку. Мол, мы, журналисты из России, не хотим возвращаться на Родину: Путин — диктатор, в стране построил авторитарный режим, назначает сам себе преемника-президента, издевается над системой выборов… Ну и так далее — всё, что мы сейчас обсуждали. Тут же — в венском аэропорту: сядем на пол где-нибудь в углу, расставим вокруг наше телеоборудование, транспарант какой-нибудь напишем…
Вадим отрезвел сразу же. Застыл с почти опустошённой бутылкой в руках и задумался.
— Да, это стало бы новостью номер один в Европе. Все СМИ понабежали бы. Смешно придумал, — рассмеялся он.
— А я не шучу.
— То есть? — Вадим даже поставил бутылку на пол.
— Я не шучу! — твёрдо проговорил я.
Тут он посмотрел на меня так, словно увидел живого Адема Яшари. Ну, как до этого на Вадима смотрели стюардессы. Только не улыбался.
— Опасные вещи говорите, Эльхан! — выдал абсолютно трезвый Фефилов.
— Это было бы настоящим делом. Ну, Вадим? Мы вернём уважение к себе…
— Что?
— Ну, бл. ть, станем уважать себя. Мы сами. Понимаешь? Себя. Ну, Вадим? Да и ваш вопрос с финансовыми сразу снимается… А?
Он отвернулся и уставился в иллюминатор. Внизу жёлтыми и оранжевыми огнями кокетничала Вена.
— У меня в Москве остались близкие, родные.
— Ааа… Ну да, — задумался я. — Интересно, Антон согласится?
У меня в Москве тоже оставались близкие. Но это было уже слабостью — надо было тогда, в Тбилиси всё это делать. Этот свой протест.
Через несколько дней после воскресного эфира «Итоговой» в Останкино столкнулся с Митковой. Она издалека увидела меня заходящим в лифт и бросилась — почти побежала — чтобы успеть за мной.
— Эльхан, постой, постой.
Пропускаю её вперёд. Едем. Вдвоём — одни в лифте.
— Ой, Эльхан. Такой репортаж. Такой репортаж! Молодцы. Мо-лод-цы! Всем понравилось!
Я промолчал. Честное слово, не собирался вникать в эти митковские намёки и ужимки: кто эти все? а ей самой-то понравилось?
— Я в вас не ошиблась! — демонстрировала главный редактор радость и приветливость.
«Ну конечно. Ты наш Макиавелли в юбке».
— Вот видите, — ну, не мог я этого не сказать. — А Вы были против нашей поездки. Особенно — моего участия.
— Я? — поразилась Миткова. — Нееет. Кто это сказал?
Ничего не ответил, посмотрел ей в глаза — захлопала ресницами, взгляд не отвела. Однако, школа!
— Тяжело вам там было? — пугающе ласково спросила она, когда мы уже выходили на нашем, восьмом нтвшном, этаже.
— Очень. До сих пор голова болит.
Зато про интервью с Хашимом Тачи даже не заикнулась.
Это был мой предпоследний на НТВ разговор с Митковой.
Source URL: http://ostankino2013.com/ot-kosova-do-jakutii.html
Ромку Соболя я застал в курилке на восьмом этаже напротив лифтов. Он как всегда недовольно со мной поздоровался.
