«У Дали огромное количество идей, — писал он в своем «Дневнике», — в чем-то он всех обгоняет, в чем-то отстает. Удивительная вещь. Он рассказал мне о книжке, которая недавно вышла в Париже, это история брата с сестрой, которые так сильно любили друг друга, что брат (ха-ха-ха) жрал дерьмо своей сестры. Он считает, что моя идея писать картины струей мочи далеко не нова, это уже было в "Теореме" (ха-ха-ха), и это правда. Кстати, я знал это. Он тут высказал потрясающую мысль: панки — это "дети дерьма", потому что они потомки битников и хиппи, и он прав. Разве это не гениально? "Дети дерьма!" Он большой хитрец, что правда, то правда[...] А еще большой забавник, он принес мне в подарок пластиковую сумку, набитую использованными им палитрами (ха-ха-ха)».
Аманда Лир становилась известной. Она выпустила свой первый сольный альбом. В ее рекламной кампании вовсю использовалась ее скандальная слава, связанная с ее половой принадлежностью. Она сама в этом признавалась. «Печатные издания, — говорила она, — с удовольствием муссировали эту тему: я была подружкой певца Дэвида Боуи, известного бисексуала, а еще я была протеже Дали, гения с неясной сексуальной ориентацией. А посему, чтобы я сама тоже превратилась в загадочного гермафродита, нужно было сделать всего один шаг, и он с легкостью был преодолен. В мгновение ока я стала транссексуалкой родом из Трансильвании [...] Идея, что таинственная блондинка с низким голосом вполне может быть мужчиной, стала счастливой находкой для средств массовой информации, и на меня посыпались предложения выступить на телевидении, дать интервью, сделать фотосессию. Я согласилась позировать обнаженной для немецкой версии журнала "Плейбой"...»
Действительно ли ее успех огорчал Дали, как она это утверждала? Скорее он был озабочен поведением Галы, которая слишком часто появлялась на людях в компании Джефа Фенхолдта, молодого американского певца, тощего, с куцей бородкой и длинными волосами, исполнителя главной роли в рок-опере «Иисус Христос — суперзвезда» в бродвейском театре Марка Хеллинджера. Юноша также сам сочинял музыку. Гала не просто увлеклась им, она влюбилась в него до безумия. Ради него она совершала сумасбродные поступки, купила ему дом стоимостью в миллион долларов, вообразила, что нашла нового Дали, что сможет вылепить из него звезду и сделать его героем сцены. Увы! Молодой человек не представлял собой ничего особенного, а самой Гале было уже за восемьдесят...
А на Дали сыпались бесконечные проблемы, он постоянно был на взводе. Американские налоговики просто затравили его. Он общался теперь исключительно с адвокатами.
А вокруг один за другим отходили в мир иной его знакомые: от рака ободочной кишки умер Кэнди Дарлинг, «самый лучший трансвестит» из банды Уорхола. Более серьезные последствия могла иметь для Дали кончина Франко, умершего после длительной агонии, несмотря на молитвы Дали, которые тот возносил святому Патрику.
Для Дали, который многое — если не все — поставил на каудильо, смерть последнего стала настоящей катастрофой. Он так прямо и громко выражал ему свою поддержку, невзирая ни на что, порой вопреки здравому смыслу! Что же ему делать теперь, когда подул ветер перемен, готовый вот-вот привести к власти на его родине социалистов?
Дали чувствовал себя совершенно потерянным.
Он испугался.
Не вспомнил ли он отцовское проклятие: «Ты умрешь в одиночестве, нищим и всеми преданным»?
И действительно, в 1976 году испанское казначейство приняло решение подвергнуть налоговой проверке все имущество Дали.
В гостинице «Мёрис» Дали жил практически один, почти никуда не выходя. А когда где-то появлялся, завернувшись в леопардовое манто, которое приобрел на пике своей славы, то выглядел сильно постаревшим. Провалы в памяти, в наличии которых все убедились во время его речи на торжественном приеме во Французской академии изящных искусств, случались теперь все чаще. Его всегда такая твердая рука начала дрожать. Поползли слухи, что у него болезнь Паркинсона. Его личный лечащий врач опроверг их, а врач из гостиницы «Мёрис» подтвердил. По мнению профессора Лермита, эта дрожь была вызвана неправильным приемом лекарств. И действительно, Гала все чаще пичкала его самыми разными «чудодейственными средствами», которые на деле таковыми не являлись.
А потом, после тяжелейшего гриппа, сразившего Дали в Нью-Йорке, у него случился нервный срыв. Он бросился на пол. Принялся громко выть. Срочно вызванный врач-невролог благоразумно посоветовал ему пройти курс лечения в одной из психиатрических клиник для состоятельных пациентов на восточном побережье Соединенных Штатов. Дали с ужасом отказался: он даже представить себя не мог в инвалидном кресле среди флоридских пенсионеров. Он проконсультировался с другими специалистами, и один из них вспомнил о роскошном заведении в Марбелье: клинике под названием «Инкосоль».
Летели они из Америки самолетом DC-10 в отдельном салоне, скрываясь от глаз других пассажиров. Перед полетом Сабатер, исполнявший при Дали самые разные поручения, научился пользоваться зондом. В испанской клинике в распоряжение Дали и его близких был предоставлен целый этаж. Также были приняты меры, чтобы имя вновь поступившего к ним пациента осталось в тайне. Естественно, это был напрасный труд, поскольку сумасшедшие деньги, которые СМИ платили за эксклюзивные материалы, вводили папарацци в раж. Правда, нужно отдать должное охране клиники, она добросовестно несла свою службу, и, как это ни странно, ни одной фотографии на подведомственной ей территории никому сделать не удалось.
Дали выписался из больницы спустя полтора месяца, покинул он ее глубокой ночью. И частным самолетом тут же вылетел в Порт-Льигат, где отпраздновал свой семьдесят шестой день рождения. Несколько самых близких друзей пришли его поздравить. Один из них проговорился: «Дали серьезно болен». Спустя несколько дней его опять госпитализировали, на сей раз в клинику доктора Пуигверта, где его когда-то оперировали по поводу аппендицита, грыжи и простатита. Диагноз остался прежним: ни в какой операции он не нуждался. Целая армия психиатров и неврологов сошлась во мнении, что болезнь их именитого пациента имеет исключительно психический характер. Через месяц Дали вышел из больницы. Раз в неделю лечащий врач-психиатр навещал его в Порт-Льигате. И однажды с врачом произошло несчастье: он вдруг упал со стаканом виски в руке прямо во время беседы с Галой, это был сердечный приступ с летальным исходом. Его кончину старательно скрывали от Дали. Умершего коллегу сменил другой врач.
Затем наступила эпоха разных слухов и так называемой «тройки» — этим общим прозвищем наградили Пичота, Доменеча и Дешарна. Ходили слухи о разорении Дали, о баснословном богатстве Сабатера, о заточении (или добровольном заточении) Дали. Они множились и упорно муссировались. Слух о насильственном заточении Дали даже привел к тому, что правительство Каталонии предприняло специальное расследование.
