Затем наступила эпоха разных слухов и так называемой «тройки» — этим общим прозвищем наградили Пичота, Доменеча и Дешарна. Ходили слухи о разорении Дали, о баснословном богатстве Сабатера, о заточении (или добровольном заточении) Дали. Они множились и упорно муссировались. Слух о насильственном заточении Дали даже привел к тому, что правительство Каталонии предприняло специальное расследование.
Во Франции и в Испании появлялось множество статей, посвященных Дали. В своей книге «Последний Дали», построенной на документальной основе, корреспонденты «Эль Пайс» писали: «Эти очень резкие статьи, в которых Сабатера обвиняли в том, что он разбогател, паразитируя на Дали, в которых сокрушались, причем совершенно напрасно, по поводу бедственного положения художника и в которых подвергали сомнению то, что он добровольно живет в полной изоляции, базировались на отнюдь не бескорыстных откровениях Дешарна и Капитана Мура, добивавшихся смещения Сабатера с его поста. Впоследствии Дешарн выдвинет кандидатуру Жана Франсуа Фожеля в члены правления фонда "Гала — Сальвадор Дали" к огромному удивлению других членов этого правления. В то же самое время Капитан Мур обменивался письмами с американским коллекционером Рейнольдсом Морсом, с которым они обсуждали, стоит ли настаивать на том, чтобы Дешарн на год сменил Сабатера на его посту. Гала и Дали через прессу опровергли слухи об их финансовых трудностях и взяли под свою защиту Сабатера, во всяком случае, на тот момент: "Что касается нашего друга и помощника Энрике Сабатера, то мы хотим подтвердить, что те услуги, которые он оказывал нам в течение практически десяти последних лет, невозможно переоценить". Заявления супругов Дали, сделанные позднее, позволяли предположить, что их отношения с секретарем явно ухудшились».
Это еще мягко сказано; но, несмотря на то, что Гала и Дали предупредили администрацию гостиницы «Мёрис», что их впавший в немилость секретарь отныне лишен права подписывать без их ведома какие-либо платежные документы, тот продолжал оставаться при них и не только по-прежнему вел все дела со «Spadem», но и жил вместе с ними в «Мёрисе», занимая смежную с их спальней комнату, и было это в тот самый период, когда отношения между Галой и Дали достигли максимальной напряженности. В феврале 1981 года в шесть часов утра Дали словно вихрь ворвался в комнату Сабатера. «Скорее! — взывал он. — На помощь!» Сабатер поспешил за хозяином в его спальню: там на полу лежала Гала. Дали что-то сконфуженно бормотал, пытаясь объяснить, что произошло. Вызванный врач отправил Галу в американский госпиталь в Нейи: у нее было сломано два ребра, а все руки и ноги покрыты синяками.
Спустя несколько дней, отвечая на вопросы журналистов, психиатр Видаль Тексидор сообщил, что Гала просто упала с кровати, но умеющие слушать услышали то, что хотели услышать, пусть это и было сказано в мягкой форме: «Агрессивность Дали всем известна, и от этого никуда не деться».
Какова же была причина их ссоры? Тут простор для любых гипотез. Одной из самых распространенных является та, согласно которой Гала собиралась улететь в Нью-Йорк к Джефу Фенхолдту.
Несколькими днями позже в гостинице «Мёрис» собрался весь бомонд, оспаривающий друг у друга благосклонность Дали. За столом в одной из комнат сидел Капитан Мур, в гостиной по соседству расположились Сабатер и Дешарн, американский адвокат Дали и Сабатера облюбовал место у бара, решив пропустить стаканчик. Доверие Галы и Дали к Сабатеру, несмотря на все его разносторонние услуги им, заметно убыло. Но официально оставить службу у Дали, которого он «будет любить до конца своей жизни», принял решение сам Сабатер: ему, видимо, надоел весь этот цирк, и он мог позволить себе спокойно жить на те средства, что сколотил, наживаясь на имени своего работодателя.
Испанские друзья Дали или кто-то из тех, кто постоянно крутился вокруг него, смогли уладить с компетентными органами Испании непростой вопрос о статусе принадлежащего им с Галой имущества и об уплате налогов на него. В октябре опять-таки в сопровождении Сабатера супруги Дали отправились в Женеву, с тем чтобы договориться о размещении там на хранение их частной коллекции, показ которой недавно завершился в лондонской галерее «Тейт», куда ее перевезли после выставки в парижском Центре Помпиду. Затем они поехали в Монако для продления своего вида на жительство в этой стране. Они чего-то боялись? Не было ли это похоже на своего рода бегство? Министр культуры Испании уже начал проявлять беспокойство по поводу того, что супруги Дали не спешили возвращаться в Порт-Льигат. Что все это могло значить? Кто опять втерся к ним в доверие и препятствовал их возвращению на родину?
Сабатер, Стаут и Морс втроем явились в Барселоне в Женералитат[550], чтобы выразить свое беспокойство по поводу «нового окружения» Дали и того давления, которое оно на него оказывает.
17 июня 1981 года адвокат Доменеч, который вел в то время все дела Дали, смог написать Жаку Вердею, парижскому адвокату художника: «В ответ на ваш вопрос с удовольствием довожу до вашего сведения наше мнение: в самом скором времени Дали и Гала смогут приезжать на отдых в Испанию, причем их статус испанцев, проживающих за границей, ни в коей мере не будет ущемлен. Мы уже добились определенных успехов в плане улучшения юридической ситуации и ситуации в целом вокруг дел и общих интересов наших клиентов Дали и Галы в Испании и приложим все усилия, чтобы ускорить нашу работу и наши исследования, с тем чтобы, по возможности, еще до конца лета решить вопрос их окончательного переезда в Испанию на постоянное жительство».
Кроме всего прочего, нужно было попытаться заставить всех забыть политические пристрастия Дали в период правления Франко. С большим размахом была организована кампания по его реабилитации, целью которой было доказать, что художник находится выше любых идеологических надстроек.
Кульминация этой операции: 14 августа 1981 года королевская яхта бросает якорь в кадакесской в бухте. Король Испании Хуан Карлос и королева София в сопровождении капитана корабля и доверенного лица короля генерала Фернандеса Кампоса наносят частный визит супругам Дали в их доме в Порт-Льигате.
Перед самым прибытием между Галой и Дали разгорелась ссора, поскольку Дали настаивал на том, чтобы предстать перед королем в своем фригийском колпаке[551], а Гала пыталась вырвать его из рук мужа и кричала, что, если тот будет упорствовать в этом, она покажет гостям рану на своей голове, которую он нанес ей, ударив башмаком. За последние десять лет отношения Гала — Дали настолько ухудшились, что кроме как ужасными их и назвать было нельзя.
