Сергей довольно легко вошел в дружный коллектив студии, из которой впоследствии вышли несколько всенародно известных актеров, к примеру, Леонид Харитонов (солдат Иван Бровкин), Игорь Горбачев.
Об этих годах С. Юрский вспоминал: «Университетская «драма» прежде всего отличалась своим репертуаром. Мы избежали двух крайностей, в которые нередко впадает самодеятельность. С одной стороны, мы не повторяли репертуар профессиональных театров, не стремились выглядеть «как большие», играть модные в то время сложные постановочные пьесы с множеством действующих лиц. (Единственным исключением была постановка пьесы М. Светлова «Двадцать лет спустя», но она не стала нашей удачей.) С другой стороны, мы не поддались соблазну играть самих себя — забавные сценки из студенческой жизни с гитарами и прибаутками, с острыми и беспощадными выпадами против комендантов общежитий и с дружной песней в финале. Признаться, все это мы проделывали, но в домашней обстановке, для своих, это были наши «капустники». И мы уже тогда учились отличать эту бьющую через край молодую энергию от организованной, более сложной энергии театра. Бессонные ночи отдавали песням, трепу, пародиям на университетскую жизнь и друг на друга. Но на сцене, в спектаклях, мы занимались делом и никогда не прикрывались белозубой улыбкой молодости…
Я играл Хлестакова. Вдруг сквозь реакцию зрительного зала расслышал отцовский смех. Он хохотал взахлеб. Я не видел его, я играл, но слышал его и чувствовал, что наступила самая счастливая минута моей жизни. После спектакля он впервые пришел ко мне за кулисы, расцеловал и, смеясь, радостный, пробасил с изумлением: «Сынка, да ты актер».
В университетской «драме» Юрский сыграл много ролей, среди которых — Антип в «Осенней скуке», Горин в «Старых друзьях», Швандя в «Любови Яровой», Труффальдино в «Слуге двух господ», Хлестаков в «Ревизоре», Оргон в «Тартюфе» и др. Лучшей ролью из этого списка являлся, без сомнения, гоголевский Хлестаков. Это был вынужден признать даже отец Юрского, который всегда «сурово» относился к сценическим опытам сына.
Три года Юрский стоически совмещал абсолютно разные виды деятельности — учебу на юриста и лицедейство. В конце концов последнее взяло верх, и в 1955 году Юрский бросил ЛГУ и поступил в Ленинградский театральный институт, в мастерскую, которую вел старый приятель отца Л. Ф. Макарьев. Еще за несколько лет до этого поступления, когда Юрский учился в 9-м классе и всерьез подумывал об актерской карьере, именно Макарьев отговаривал его от этой затеи. И в качестве аргумента приводил следующие доводы: «Театр — это выставка странностей, паноптикум. Тут нужен или рост высокий, как у Черкасова, либо красота писаная, либо голос зычный, либо живот толстый — для комика. А люди с нормальными данными должны заниматься нормальными профессиями, должны быть культурными индивидуумами и иногда ходить поглядеть на шутов, представляющих на сцене». Однако, как мы знаем, Юрский не внял этому совету, более того, не только стал артистом, так еще и в мастерской самого Макарьева.
Говорят, когда Юрский сдавал экзамены, все преподаватели, наблюдавшие за этим, от души хохотали — так виртуозно хохмил абитуриент. Однако, едва Юрский вышел из кабинета, к нему подошел один из педагогов — Борис Вульф и сказал: «Вы талантливый человек, но, по-моему, вам надо бросать институт. Ваш путь — эстрада. Институт ничего не даст вам. Драматического артиста, мне кажется, из вас не получится».
На протяжении всего первого года обучения подобные слова говорили ему и другие преподаватели, что весьма угнетало Юрского. Чтобы избавиться от этих страхов, он решил на 2-м курсе доказать всем сомневающимся в его драматических способностях, что способен на большее. Выбор ролей у студентов был свободный, поэтому Юрский стал брать себе только драматические: Дунькиного мужа в «Варварах», Протасова в «Детях солнца», Мастакова в «Старике». И тут Сергей внезапно обнаружил, что все роли он проваливает. Видимо, заметил это и Макарьев, потому что лично взялся за Юрского. Он обязал его выучить роль Карандышева из «Бесприданницы» и чуть ли не ежедневно требовал играть ее снова и снова. Уже весь курс стонал от этих показов, а Макарьев неизменно вызывал Юрского и гонял его, гонял… Так продолжалось в течение месяца, пока, наконец, роль не стала отскакивать у Юрского, что называется, от зубов. В конце 1957 года именно с этой ролью Юрский предстал перед художественным советом Большого драматического театра и заработал право играть в его труппе. К сожалению, его отец так и не успел увидеть дебют сына на сцене прославленного театра — летом 1957 года он скончался в возрасте 55 лет, в должности художественного руководителя Ленконцерта, в звании заслуженного артиста республики..
Первой крупной ролью Юрского на сцене БДТ был Ваня Хабаров в пьесе И. Дворецкого «Трасса». Затем в период с 1959 по 1960 год он сыграл Олега в «В поисках радости» В. Розова, Звонцова в «Достигаев и другие» М. Горького, Родика в «Иркутской истории» А. Арбузова, Адама в «Божественной комедии» И. Штока, Чацкого в «Горе от ума» А. Грибоедова, Илико в «Я, бабушка, Илико и Илларион», Тузенбаха в «Трех сестрах» А. Чехова и др. Параллельно с работой в БДТ Юрский выступал и на сцене Театра имени Ленинского комсомола.
Дебют Юрского в кино состоялся в 1960 году. В фильме ленинградского режиссера Сергея Сиделева «Повесть о молодоженах» он сыграл эпизодическую роль молодого человека по имени Данила.
Фильм, о котором нынче практически никто не вспоминает, в прокате 1960 года занял 13-е место, собрав 28 млн. зрителей.
В год выхода фильма на экран Юрский получил приглашение от столичного режиссера Эльдара Рязанова сыграть в его картине «Человек ниоткуда» главную роль — Чудака. До этого на роль пробовался мэтр советского кино Игорь Ильинский, но он в конце концов вынужден был отказаться от роли из-за своего уже немолодого возраста.
Вспоминает Э. Рязанов: «Начались долгие поиски нового главного исполнителя. Наконец мы обнаружили молодого актера Большого драматического театра в Ленинграде — Сергея Юрского. Юрский родился и вырос в семье известного циркового режиссера. Его детство прошло в цирке и за его кулисами. Юрский знал искусство арены, был мускулист и спортивен. В театре его карьера только начиналась — двадцатипятилетний, подающий надежды актер сыграл на сцене свою первую роль. В кино он не снимался ни разу. (Здесь память Э. Рязанова подводит. — Ф. Р.) Первая же предложенная Юрскому кинороль оказалась очень трудной — условной, эксцентрической, гротесковой и одновременно реалистической, нагруженной драматическим эмоциональным содержанием. По-моему, Сергей Юрский с ней успешно справился. Не скрою, мне очень приятно, что именно моя комедия открыла для кино этого талантливого артиста…»
