Так что война продолжилась, и военная ситуация складывалась явно не в пользу вермахта: 26 декабря, когда 3-я армия генерала Паттона заставила немцев отступать и деблокировала Бастонь, стало ясно, что наступление в Арденнах провалилось[586]. Но Гитлер, не желая сдаваться и с целью облегчить отступление немецких войск, приказал ударами под основание выступа в районе к северу от Страсбурга окружить и уничтожить соединения 7-й американской армии, чтобы в последующем развить наступление на запад. Начавшаяся в первый день нового, 1945 года операция «Северный ветер» стала последним организованным наступлением вермахта на Западном фронте. И самым бесполезным: продвинувшиеся на двадцать километром немецкие колонны были остановлены на дальних подступах к Страсбургу и ничем не смогли помочь немецким войскам в Арденнах. В этот же день более одной тысячи истребителей и бомбардировщиков люфтваффе осуществили массированный удар по передовым аэродромам союзной авиации во Франции, в Бельгии и Голландии, где сотни самолетов стояли открыто, без маскировки и без особого прикрытия (операция «Боденплатте»). На первый взгляд немцы одержали крупную победу: 400 самолетов противника были полностью уничтожены и еще 170 сильно повреждены. Но на самом деле цена успеха оказалась запредельной, потому что сначала нападавшие подверглись обстрелу средств ПВО, призванных сбивать самолеты-снаряды «Фау-1», затем им пришлось иметь дело с вызванными на подмогу «мустангами» и «спитфайрами», а в довершение всего они при возвращении на базы попали под огонь зениток немецкой ПВО, которую не оповестили о сверхсекретной операции… И поэтому итог оказался катастрофическим: Королевские ВВС Великобритании и ВВС США понесли только материальные потери, которые союзники могли легко восполнить, в то время как люфтваффе потеряло триста лучших летчиков, и от таких потерь оно уже не смогло оправиться.
Это довольно сильно огорчило рейхсмаршала, который следил за развитием боевых действий в Арденнах из своего специального поезда, стоявшего неподалеку от полевой ставки Гитлера. Геринг опять стал для Гитлера искупительной жертвой, и позже он признался: «Все было так бессмысленно, что я подумал: поскорее бы все это закончилось, чтобы я смог покинуть этот сумасшедший дом». Но битва продолжалась, потому что Гитлер не желал признавать свое поражение, и в Арденнах, как и в Эльзасе, немецкие войска еще проводили контратаки. Поэтому Геринг считал себя обязанным оставаться неподалеку от фюрера, стараясь при этом вернуть себе его расположение. Девятого января 1945 года генерал Гудериан явился к Гитлеру с данными – картами и таблицами, – чтобы доказать возможность наступления советских войск крупными силами и в очередной раз потребовать подкреплений Восточному фронту. Сопровождавший его адъютант так описал то, что произошло потом: «Гудериан привел данные воздушной разведки, […] упомянув о том, что на аэродромах вблизи Вислы и границы Восточной Пруссии сосредоточены 8000 советских самолетов. Тут Геринг прервал его, ударив кулаком по карте: “Не верьте этому, мой фюрер, у советских ВВС нет такого количества самолетов! Это всего лишь макеты”. Кейтель, не зная деталей обстановки, но желая, как всегда, угодить Гитлеру, тоже стукнул кулаком по тому же месту на карте: “Рейхсмаршал прав!” Выйдя из себя, Гитлер назвал эти данные “полностью идиотскими” и порекомендовал запрятать их автора, генерала Гелена, в сумасшедший дом. Гудериан сказал, что если фюрер желает запрятать одного из лучших офицеров его штаба в психушку, то туда же следует поместить и его, Гудериана. Гитлер в очередной раз отверг все предложения об отходе и о перемещении войск».
Эта ставшая уже привычной игра в дурачка и вечное подчинение решениям своего властелина ничего не приносили рейхсмаршалу, который в течение нескольких следующих дней услышал грубые оскорбления в свой адрес. Фюрер однажды заставил его стоять по стойке «смирно», в то же время любезно усадив в кресло фельдмаршала фон Рундштедта… Дело было в том, что Адольф Гитлер сильно рассердился на своего верного паладина, о чем и сказал своему министру пропаганды. «Фюрер считает Геринга беспримерным иллюзионистом, который уже не может вернуться в реальность, – записал Геббельс в дневнике 4 января 1945 года[587]. – Вместо того чтобы признать свои ошибки, он старается их скрыть, чем только усугубляет их последствия». А это приводило к новым конфликтам. И вот вечером 10 января, больше не в силах все это терпеть, рейхсмаршал поехал к себе в имение. Правду сказать, у него имелся и другой повод для отъезда: до его 52-летия оставалось всего двое суток…
Празднование дня рождения Геринга в Каринхалле прошло с традиционным размахом. Кроме родственников, ближайших сотрудников, старых знакомых, обычных придворных, зависимых промышленников и некоторых дипломатов стран Оси присутствовал и генерал-фельдмаршал Мильх, который приехал неожиданно и был очень плохо принят именинником[588]. Гости всячески старались оживить обстановку, привезли множество подарков. Шампанское, коньяк, виски и вина текли рекой, беспрестанно произносились выразительные речи. Для седьмого года войны банкет был вовсе не спартанским: русская икра, утки и фазаны из Шорфхайде, лосось из Данцига, гусиная печень из Франции, не говоря уже о закусках… Но Геринг оставался мрачным и задумчивым. Оставив на некоторое время толпу гостей, он подошел к жене и сказал: «Эмма, я нахожусь в отчаянном положении. Если я решу покончить с этим, последуешь ли ты за мной?» Эмма ответила: «Конечно, Герман, я последую за тобой, куда бы ты ни пошел…» Геринг прервал ее: «Бежать – подло… Я останусь до самого конца!»
А конец был уже близок: в тот же день, 12 января, советские войска перешли в наступление на огромном фронте от Балтийского моря до Карпатских гор…
Немецкие разведывательные службы предсказали крупное наступление советских войск 12 января, но его размах стал для всех неожиданностью: на фронте протяженностью более 1200 километров от Вислы и Нарева 2,5 миллиона солдат и 7000 танков под прикрытием 6500 самолетов устремились в направлении Богемии и Моравии, Силезии, Померании и Восточной Пруссии. Для сдерживания этого мощного вала вермахт располагал всего 500 000 солдат и 500 танками, а люфтваффе ценой неимоверных усилий смогло задействовать 1875 самолетов (в их числе было только 360 истребителей), рассредоточенных от Литвы до Чехословакии. Поэтому советские войска продвигались хорошими темпами: на юге 4-й Украинский фронт Петрова прошел через всю Слова-кию и двигался на Богемию. Первый Украинский фронт Конева продвигался на Краков и Кельце. В центре 1-й Белорусский фронт Жукова двигался к Лодзи и Варшаве. Севернее него 2-й Белорусский фронт Рокоссовского переправился через реку Нарев и наступал на Восточную Пруссию, взаимодействуя с 3-м Белорусским фронтом Черняховского, наступавшего в направлении Кёнигсберга. Таким образом, в центре немецкой обороны образовалась брешь шириной 320 километров, куда и устремились более 200 советских дивизий…
