Л. Филатов: «Первые похороны, на которых я был, – Высоцкого. Тогда я сидел и ревел все время и сам же себя уговаривал: сколько можно, ведь он даже не друг мне. Мы были на ты, но всегда чувствовалась разница в возрасте, в статусе, в таланте, в чем угодно… И унять эти слезы я не мог. Ко мне подошел Олег Даль, который пережил Высоцкого на год. Он выглядел ужасно: трудно быть худее меня, нынешнего, но он был. Джинсы всегда в обтяжку, в дудочку, а тут – внутри джинсины будто не нога, а кость, все на нем висит, лицо желто-зеленого оттенка… Даль пытался меня утешить: да, страшно, но Бог нас оставил жить и надо жить. А мне было еще страшнее, когда я глядел на него…»
В их уходе из жизни есть что-то пугающе схожее. После смерти Высоцкого Даль начал стремительно угасать. Разговоры о смерти стали настолько привычными, что их перестали замечать. На одной из последних встреч со зрителями Далю пришла записка: «Олег Иванович, у вас есть друзья? Кто они?» – «Друзей у меня нет, – отвечал Олег. – Они у меня были. Влад Дворжецкий, Володя Высоцкий… Я чувствую, что они меня ждут…»
Это случилось 3 марта 1981 года в холодном, неуютном номере киевской гостиницы. Даль должен был участвовать в съемках лирической комедии студии им. Довженко «Яблоко на ладони». Накануне в вестибюле гостиницы его встретил актер Л. Марков. «Пойду к себе умирать», – сказал Даль, и Марков тут же забыл об этой фразе. А Даль пришел к себе в номер, открыл бутылку водки… У него была вшита очередная «эспераль». В результате наступила реакция препарата с алкоголем, резко повысилось давление, сосуды не выдержали… Он скончался от инсульта. Возможно, это было самоубийство, а возможно, Даль не предвидел такого исхода и просто искал спасения от депрессии, на которую никто из окружающих не обращал внимания. Двух месяцев не дожил он до своего сорокалетнего юбилея.
По просьбе жены – Елизаветы Даль – слепок его руки выполнил Геннадий Распопов – автор двух скульптур-памятников Высоцкому. Похоронили Олега 7 марта на Ваганьковском кладбище, недалеко от могилы Высоцкого.
«Американский двухтомник»
Западу (США и Франции), по печальной российской традиции, принадлежит приоритет публикации многих произведений Владимира Высоцкого. Советская медлительность и зарубежная предприимчивость привели к тому, что первый сборник стихов и песен Высоцкого появился не на родине поэта.
В Нью-Йорке издательство «Литературное зарубежье» в 1981 году выпускает книгу «Владимир Высоцкий. Песни и стихи». В погоне за прибылью издатели – бывшие советские эмигранты Б. Берест и А. Львов – выпустили слабый и примитивный сборник с огромным количеством текстовых неточностей и опечаток. За основу были взяты магнитофонные записи очень плохого качества и сборник «Песни русских бардов» издательства «YMCA Press», где было около двухсот текстов песен Высоцкого. При сравнительно высокой цене – 15 долларов – первый тираж мгновенно был распродан, и Берест сделал несколько допечаток. Причем погрешности, обнаруженные в первом издании, в последующих не корректировались. Помимо ошибок, сделанных в стихах Высоцкого, в сборник были включены тексты других авторов – А. Вознесенского, Г. Шпаликова, ошибочно приписываемые Высоцкому. Но бизнесмены, не обременяя себя исследованиями и исправлениями, продолжали печатать…
К 83-му году в этом издательстве скопился кое-какой материал, позволяющий, по их мнению, выпустить еще один сборник, содержащий еще большее число ошибок. В России эти два сборника коллекционеры назовут «американский двухтомник».
Будет раскритиковано это издание, появятся другие, более фундаментальные, с меньшим количеством ошибок, но в 93-м году киевское издательство «Слово-Сфера» выпустит сборник с таким же названием и со всеми огрехами, повторив американское издание. Зачем?! На имени поэта бессовестно делались деньги…
Критические статьи по поводу «американского двухтомника» стали появляться на родине поэта лишь в 1987 году. В этих статьях даже не упоминалось о том, что издание крайне слабо по существу, что в предлагаемых песнях и стихах масса неточностей и просто ошибок, что там полным-полно стихотворений, вовсе не принадлежащих Высоцкому. Авторы статей сами не владели материалом по сути произведений Высоцкого, но зато громили предисловие, написанное А. Львовым. Сразу два автора, В. Бадов и Б. Земцов, пишут в «Комсомольской правде» 13 мая 1987 года: «Познакомимся с предисловием, принадлежащим перу бывшего гражданина СССР, а ныне обитающего на Западе некоего А. Львова. Замысел автора прозрачен: используя рассуждения о Высоцком, на свой лад раскрасить старое клише антисоветизма. Здесь и старые россказни о гонениях, которым якобы подвергаются евреи в СССР, и нелепые утверждения, наподобие того, что спорт в СССР – единственное доступное рядовому гражданину развлечение. Известная повадка «интеллектуалов» из радиостанции «Свобода» проглядывает в каждой строке комментариев Львова к стихам и песням Высоцкого».
Но, несмотря на все недостатки первых изданий, они разрушили привычный стереотип: Высоцкий-бард, Высоцкий-явление – и показали Высоцкого-поэта, донесли до читателей часть лучших его песен и стихов…
А ошибки, опечатки… Без них не обходится ни одно издание.
Ю. Любимов – «Владимир Высоцкий»
Человек, который оказал на меня наибольшее влияние, – Любимов. Мне повезло, что я попал к Любимову, когда разочаровался в театре. Я встретил обаятельного человека с понимающими глазами. Это человек твердой позиции. Как старший брат, учитель, друг, он помог мне. Я бы, возможно, перестал писать стихи. Но он к моим стихам отнесся не как к творческому хобби, а как к поэзии. И стал их включать в спектакли…
Юрий Петрович – один из самых гениальных режиссеров нашей страны и стоит в ряду великих имен, начиная, если хотите, от Мейерхольда, Вахтангова, Таирова, Охлопкова, Ефремова.
Леонид Ярмольник
Чувства и отношения между этими двумя людьми были очень сложными. Высоцкий был фирменным знаком «Таганки». Актер и режиссер были нужны друг другу… Их отношения походили на отношения отца и блудного, непослушного сына. Сколько раз Любимову приходилось отменять спектакли только из-за того, что отказывался играть или просто-напросто исчезал Высоцкий! Через некоторое время следовало объяснение, режиссер грозился уволить актера или передать его роли другим. Но вечером Высоцкий выходил на сцену, и… ни о каком увольнении речи уже не было: отработав спектакль, он заставлял публику, приходившую, кстати, часто только «на него», аплодировать стоя… После смерти Высоцкого Любимов ни разу не высказался как-то отрицательно или грубо о своем ученике, хотя при жизни много натерпелся от его неуемного характера.
