Екатерина Мишаненкова - Грейс Келли. Принцесса Монако

И такая кандидатура нашлась довольно быстро. Спектакль «Отец» шел не слишком успешно, но тем не менее Грейс становилась более известной, и следовательно все больше мужчин обращали на нее внимание. Ее новый серьезный роман начался с того, что к дверям ее квартиры доставили бутылку дорогого шампанского и сообщили, что Клодиус Шарль Филипп — распорядитель банкетов отеля «Уолдорф-Астория» — выражает ей свое восхищение.

Грейс конечно же знала, кто такой Филипп, как знали это все, кто хоть немного интересовался жизнью высшего общества. Он был ресторатором и шоуменом, королем банкетов и организатором одного из самых знаменитых светских событий Нью-Йорка — «Апрельского бала в Париже», на котором присутствовал весь цвет общества, от миллионеров и звезд кино до аристократов и политиков.

Новый поклонник мог исполнить давнюю тайную мечту Грейс — ввести ее в высшее общество, сделать своей в среде высшей элиты города. С Доном Ричардсоном, как бы ни была к нему привязана, она не могла даже поделиться этим стремлением — ему, как истинному представителю богемы, это показалось бы смешным и глупым, да и Филиппа он насмешливо называл «метрдотелем». Но для Грейс его мнение уже не было определяющим. Она устала, ей хотелось стабильности, положения в обществе, а больше всего ей хотелось просто замуж за солидного человека, рядом с которым она чувствовала бы себя уверенной и защищенной.

Клодиус Шарль Филипп прекрасно подходил под эти требования. Ему было сорок лет, он был человеком зрелым, опытным, привыкшим руководить — как раз то, что было нужно Грейс, всегда любившей, чтобы ее опекали. Скоро они уже были практически неразлучны, причем его знакомые обращали внимание на то, что аристократичная, спокойная и сдержанная Грейс сразу выглядела именно как жена Филиппа, а отнюдь не как его богемная подружка.

Она многому у него училась — манеры у нее были идеальные, но ей не хватало лоску, а кроме того, она совсем не разбиралась ни в еде, ни в винах. В доме Келли было принято питаться простой пищей домашнего приготовления, кулинарными изысками Маргарет никогда не увлекалась. Спиртное дома было, но самое стандартное, не говоря уж о том, что Грейс его пробовать не позволялось. Клодиус Шарль Филипп познакомил ее с миром изысканных блюд и коллекционных вин, без знания которых нельзя почувствовать себя своей среди аристократов.

Дело двигалось к свадьбе, но. тут вновь вмешался Джек Келли. Забавно, но хотя они с Доном Ричардсоном находились, можно сказать, на разных жизненных полюсах, к профессии Филиппа они оба относились с одинаковым презрением. И для богемы, и для мещан он был всего лишь метрдотелем.

Формально Джек Келли придрался к тому, что Клодиус Шарль Филипп дважды разведен, а значит, не годится в мужья доброй католичке. И запретил Грейс даже думать об этом браке. А что же она? Она продолжила встречаться и с ним, и с Доном, по-прежнему надеясь, что все как-нибудь само рассосется. Впрочем, продолжалось это недолго, Филипп был не тот человек, который мог бы долго терпеть такое положение, и вскоре они окончательно расстались.

Я не люблю кричать и драться, поэтому я не могу спорить.

Расставшись с Филиппом, Грейс, как обычно бывало с ней после сильного сердечного разочарования, ударилась в развлечения, которые помогали ей избавиться от грустных мыслей. Тогда она впервые и закрутила роман с человеком, за которого сразу не собиралась замуж.

Это был не кто иной, как молодой шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви, который прибыл в США для переговоров с президентом Трумэном, но не упускал случая и развлечься. Тем более, как положено восточному владыке, в развлечениях он знал толк и с легкостью сорил деньгами. Шах недавно развелся, так что был свободен и с удовольствием менял одну красавицу за другой.

Однако Грейс, представленной ему на каком-то приеме, он увлекся не на шутку. По воспоминаниям ее друзей, шах устроил для нее настоящий тур по самым модным нью-йоркским клубам и ресторанам, водил ее на балы и приемы и буквально засыпал подарками. Ходила даже байка, что охрана шаха так устала каждую ночь сопровождать его, что просила Грейс, чтобы та уговорила его хотя бы на одну ночь остаться дома.

Грейс наслаждалась успехом — ей нравилось входить под руку с шахом в огромный зал и видеть, что все взгляды направлены на них. Именно тогда она окончательно поняла, что хочет быть знаменитой. Но не как чья-то женщина, а сама по себе, чтобы неважно было, с кем под руку она идет. Поэтому когда Мохаммед Реза Пехлеви сделал ей предложение, она отказалась. Она не любила его, а корысть была ей чужда, поэтому место шахини ее не прельщало.

Кстати, родителям она об этом предложении не сказала, хотя оно несомненно могло бы повысить ее оценку в их глазах. Вероятно опасалась, что католические принципы Джека Келли не выдержат такого соблазна. Похвасталась она только Херби Миллеру, с которым они давно расстались, но сумели остаться добрыми друзьями.

О романе Грейс с шахом ее родители, как и следовало ожидать, все же узнали — из газет. Маргарет тут же приехала в Нью-Йорк и потребовала отчета: правда ли, что шах подарил ей какие-то баснословно дорогие драгоценности. Та неохотно призналась, что да, она приняла в подарок три безделушки. Но Маргарет одного взгляда было достаточно, чтобы понять — эти «безделушки» стоят около десяти тысяч долларов (примерно двести тысяч в пересчете на современные цены). Это были: золотая сумочка-косметичка с тридцатью двумя крупными бриллиантами, золотой браслет с часами, украшенными жемчугом и бриллиантами, и золотая брошь в виде клетки, внутри которой сидела птичка с усыпанными бриллиантами крылышками и глазами из сапфиров.

Маргарет потребовала, чтобы Грейс вернула шаху подарки, но та на сей раз отказалась проявлять послушание и заявила, что это невозможно — тот все равно их не примет. В конце концов Маргарет пришлось отступить, и драгоценности остались у Грейс. В 1956 году, накануне свадьбы с князем Монако, она подарила их подружкам невесты, не желая держать у себя свидетельства своих прежних романов.

К тому времени, как она рассталась с шахом, ее отношения с Доном Ричардсоном тоже уже клонились к закату. Страсть утихла, а воспоминания они друг у друга вызывали не слишком приятные — у обоих были живы в памяти унижения, которые им пришлось пережить, когда Грейс познакомила его со своими родителями. Но их связывало слишком многое, чтобы они могли вот так просто расстаться, даже когда Ричардсон уже был уверен, что в ее жизни есть и другие мужчины.