Самая уязвимая точка в строгой концепции Виктора Шкловского это надежда на то, что никто не совершит путешествия по пустыне.
Я, ученик В. Б. Шкловского, отправился в путешествие и привез образцы проб.
Вот так выглядят эти самые образцы.
СКУЧНАЯ ИСТОРИЯ, ТРЕБУЮЩАЯ ОСВЕЩЕНИЯ
.......................................
Поэтому деловое предложение:
Пусть тот, кто давал распоряжение
О провозке состава такого
Под видом пустого,
Пусть (не откладывая, кстати)
Даст свое разъяснение в печати!
К тому же путь недалек:
К его услугам - "Гудок",
И чтоб вышло весело и мило,
Можно обратиться к
Зубило*
* "Гудок". Газета Центрального Комитета Союза рабочих железнодорожн. транспорта. 1924, 18 января, № 1102.
ЖИТИЕ СВЯТОГО ЕВГЕНИЯ
....................................
Сколько раз о долгогривых,
О попах, стихи писал,
О пузатых,
О блудливых,
А такого не видал!
Вот уж поп! Всем батям батя!
Где уж лучшего найти:
Сколько божьей благодати
Дальше некуда идти1.
ПОКА ГРОМ НЕ ГРЯНЕТ...
У нас дела такого рода,
Есть для несчастья тьма причин:
У башни нет громоотвода,
А рядом - в баках керосин!2
Разнообразны темы и метрика поэта: от керосина он переходит к вредному влиянию алкоголя, от четырехстопного ямба к четырехстопному хорею.
ВЕСЕЛЫЕ
Пьян Федот
Не тот и тот,
Оба пьяные до точки.
Пьян Макар
Открыл он рот,
А оттуда, как из бочки!3
Я процитировал четыре отрывка, из которых первый написан в одно время с " Тремя толстяками ", а четвертый - с "Завистью".
Однако в "Гудке" Юрий Олеша был не только оперативным фельетонистом Зубило, но и гражданским лириком.
Лучшее из этой лирики он издал отдельной книгой.
Вступительная статья к этой книге называется так: "Поэт труда и революции - Зубило"4.
1 "Гудок", 1925, 13 июля, № 158.
2 "Гудок", 1926, 25 мая, № 118.
3 "Гудок", 1927, 5 июля, №171.
4 И. С. Овчинников. Поэт труда и революции - Зубило. В кн.: Зубило. Салют. Стихи (1923-1926). М., изд. "Гудок", 1927.
Вот что обнаружено в этой книге.
РОЖДЕСТВО
......................................
Нам смешно: о небесах забота!
В рай - врата! Мы видим рай иной.
Через заводские мы ворота
В рай войдем, да только - в рай земной!1
С "ГУДКОМ"
.............................................
Быт. Житейское... Совсем пустяк!
В захолустном, так сказать, масштабе...
Петр Иваныч выпить не дурак,
Будет спать с компанией в ухабе...2
ЧТОБ ПОБЕДИТЬ...
.................................
Нас воля двигает к победе...
Но как же?... Ведь как было встарь...
Ведь нашей техники так беден,
Так примитивен инвентарь!3
Можно предположить, что стихи, напечатанные в книге, не требовали такой высокой оперативности, какой требовали газетные отклики. В частности, стихотворение, посвященное Академии наук, просуществовавшей к тому времени уже двести лет, как мною установлено, создавалось в сравнительно спокойной обстановке, а не в тревожной атмосфере возможного срыва графика. Несмотря на это, печать оперативности лежит на строфах и этого произведения.
Разве это не ясно из такого примера?
Разбив самодержавия оплот,
Пройдя сквозь кровь,
Через борьбу и муку,
Вернул освободившийся народ
Украденную у него науку...4
Все это убедительно говорит о том, что между произведениями, напечатанными в газете, и произведениями, напечатанными в книге, чудовищной пропасти нет.
1 Зубило. Салют. Стихи (1923-1926). М., 1927, с. 34.
2 Там же, с. 37.
3 Там же, с. 56.
4 Там же, с. 53.
Я настойчиво и обильно цитировал сатирические и лирические строфы поэта не для того, чтобы вскрыть, как плохо писал стихи Юрий Олеша. Я настойчиво и обильно цитировал для того, чтобы показать, что не на ежедневной работе, не на службе в газете "Гудок" вырос прекрасный писатель.
Впрочем, о роли "Гудка" в последовательном росте нашей художественной литературы написано так много проникновенных и научных слов, что мои попытки выяснить, что же было на самом деле, выглядят совершенно смехотворно.
Но особенно проникновенные и научные слова о "Гудке" написал сам Юрий Олеша.
Эти слова лучше всего показывают меня в самом невыгодном свете.
Вот что написал Юрий Олеша:
"Это было в эпоху молодости моей советской Родины, и молодости нашей журналистики, и моей молодости.
Когда я думаю сейчас, как это получилось, что вот пришел когда-то в "Гудок" неизвестный молодой человек, а вскоре его псевдоним "Зубило" стал известен чуть ли не каждому железнодо-рожнику, я нахожу только один ответ. Да, он, по-видимому, умел писать стихотворные фельетоны с забавными рифмами, припевками, шутками. Но дело было не только в этом. Дело не в удаче Зубила. Его фамилия была Юрий Олеша.
Дело было прежде всего в том, что его фельетоны отражали жизнь, быт, труд железнодорож-ников. Огромную роль тут играли рабкоры. Они доставляли материалы о бюрократах, расхитите-лях, разгильдяях и прочих "деятелях", мешавших восстановлению транспорта, его укреплению, росту, развитию. Вместе с рабкорами создавались эти фельетоны...
Зубило был, по существу, коллективным явлением - созданием самих железнодорожников. Он общался со своими читателями и помощниками не только через письма. Зубило нередко бывал на линии среди сцепщиков, путеобходчиков, стрелочников. Это и была связь с жизнью, столь нужная и столь дорогая каждому журналисту, каждому писателю"1.
С нежностью вспоминает Юрий Олеша "Гудок".
Это ему кажется, что он вспоминает "Гудок".
На самом деле он вспоминает не "Гудок", а свою первую славу.
Кроме славы, он вспоминает паровозы:
"Его обдавало паром от маневрирующих паровозов, оглушало лязгом металла"2.
1 Юрий Олеша. Ни дня без строчки. - "Октябрь", 1961, № 8, с. 135.
2 Там же.
Рабкоров:
"Сегодня сердечным словом хочется вспомнить рабкоров тех лет, очень часто безымянных, всегда горячих и смелых людей, помогавших в те времена строительству транспорта"1.
Стихи, напечатанные в "Гудке", написаны не первооткрывателем, прокладывающим новый жанр и еще робко нащупывающим дорогу. Дорога газетной поэзии в русской литературе была широкой и хорошо вымощенной. Она прокладывалась такими строками:
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?...
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется...2
Теперь, мы, конечно, хорошо понимаем, что писать такие "произведения" да еще печатать их за границей, клевеща на свою любимую Родину, отвратительно, мерзко. Но тогда, конечно, люди, стоящие на очень низком идейном уровне, этого понять не могли. Впрочем, что это были за люди? Перевертыши! Наследники Смердякова! Да и те, которые печатали клеветнические измышления в адрес своей любимой Родины у себя дома тоже были не лучше. Вот что писали такие "деятели" прямо под носом у правительства (уму непостижимо!):
