Красиво сказано, но только в воздушном бою "безумство храбрых" приносит один лишь вред. Конечно, если иметь в виду отвагу и презрение к смерти, то тут все правильно. Но летчику в воздушной схватке, помимо этих качеств, нужны еще хладнокровие, выдержка, расчет, дисциплина.
А вот этих-то качеств как раз и недоставало Володе Галицкому. Завидев противника, он, несмотря на все приказы, бросался на врага, внося сумятицу не только в стан гитлеровских летчиков, но и серьезно нарушая план боя, детально разработанный заранее. В результате атаки наших самолетов не всегда были столь эффективными, как того бы хотелось. Да и потери с нашей стороны увеличивались.
- Ничего не могу с собой поделать, - сокрушался на земле Галицкий при разборе очередной его выходки. - Очень уж хочется бить фрицев.
Мы знали, что гитлеровцы убили у Володи родных, и хорошо понимали состояние молодого летчика, но бой есть бой. Несколько раз командование отстраняло Галицкого от полетов, его наказывали - ничего не помогало. Точно и четко уяснив свою задачу на земле, в воздухе Галицкий забывал обо всем, хотя дисциплина в бою - важнейшее условие успеха.
Что такое воздушный бой? С земли картинка выглядит привлекательной и не лишенной красоты. Кружатся самолеты, образуя своеобразную карусель, то пикируя, то взмывая вверх: одни уходят - другие догоняют. И только искушенные в летном деле отчетливо представляют себе, что скрывается за всем этим огромное напряжение, внутренняя самодисциплина и безусловное выполнение поставленной перед тобой задачи.
Воздушный бой - сложный процесс, в котором каждое подразделение и каждый отдельный летчик решают строго определенные задачи. Стоит кому-то нарушить установленный порядок, и бой (даже самый простой) не получится, не удастся. Обычно группа истребителей, идущих в бой, заранее делится на две части ударную, куда входит основная масса самолетов, и группу прикрытия, где самолетов меньше. Задача ударной группы - уничтожить основные силы бомбардировщиков или истребителей авиации противника. Группа прикрытия в этот момент обеспечивает свободу действий ударной группе, не дает возможности вражеским истребителям атаковать нашу ударную группу.
Понятно, что каждое звено и каждая пара, каждый летчик, следуя в заранее определенном боевом порядке, должны строго соблюдать свое место в общем строю. Любая атака строится командиром ударной группы в расчете нанести максимальный урон бомбардировщикам противника. Таково незыблемое правило. Так, скажем, если бомбардировщики идут без прикрытия, нет необходимости делить атакующих на две группы - в этом случае атака осуществляется всеми. Бывает, что ударная группа и группа прикрытия в зависимости от конкретной ситуации меняются своими функциями.
Начало боя, выход из боя, сбор самолетов и управление боем в процессе ведения его осуществляется командиром ударной группы, который возглавляет, как правило, все соединения истребителей. Ведущий группы прикрытия является заместителем командира ударной группы на время боя, согласуя свои действия с ведущим всей группы.
Я так подробно обо всем этом сейчас говорю, чтобы даже неискушенному в тактике человеку было понятно: у боя свои законы, своя логика. И нарушение этих законов ведет к поражению, а то и к гибели летчика. Я довольно осторожно отношусь к словам "бесстрашный летчик", "образец бесстрашия"... Все эти оценки мне представляются довольно приблизительными, не вполне точными. Что значит "бесстрашный человек"? Без страха, что ли? Мне думается, что ничего не боится в бою только откровенный дурак. Или человек, совершенно не представляющий опасности, которая ему угрожает. Но профессионально подготовленный летчик эту опасность ощущает нутром, каким-то седьмым чувством. И находит в себе силы преодолеть страх. Это преодоление идет за счет точной оценки обстановки, за счет правильно принятого решения, наконец, за счет высокого профессионального мастерства, позволяющего утвердиться летчику в собственном превосходстве над противником. Отвага и личная храбрость - прекрасные качества, но без самообладания, выдержки, дисциплины, летного мастерства они ничего (или почти ничего) не решают.
Разумеется, нельзя заранее, на земле, спланировать все варианты воздушного боя. Очень часто групповой бой распадается на бой между парами, и тогда многое зависит от инициативы каждой пары (общий руководитель боя в данном случае просто не в состоянии охватить всю картину сражения, но ничего страшного в этом нет, особенно если все пары действуют, исходя из заранее поставленной задачи - нанести максимальный урон противнику). Повторяю, вариантов воздушного боя множество, поэтому регламентировать действия каждой пары невозможно, да и не нужно.
Важно другое - ведущий должен определить начало боя, начало атаки. От этого зависит практически успех сражения. Если первая атака проведена внезапно и стремительно, то это сразу же склоняет чашу весов в бою в пользу атакующего, определяя его дальнейшее преимущество. А для того чтобы первую атаку провести неожиданно для противника, нужно не только увидеть его раньше, чем он тебя обнаружит, но и сманеврировать так, чтобы поставить атакующую группу в лучшее по сравнению с врагом положение - начать атаку с направления, которое невыгодно для противника - со стороны солнца или из-за облаков, например. Чтобы осуществить все эти маневры, летчику-истребителю необходимы тактическое чутье и самообладание.
Теперь представьте, как трудно руководить боем, если один из твоих подчиненных не слушает твои команды и очертя голову атакует противника. А именно так очень часто поступал в бою Владимир Галицкий.
- Я как увижу их, прямо невменяемый какой-то делаюсь, - оправдывался Володя.
Нам от такой "невменяемости" было только хуже. Заводишь, бывало, группу на атаку, а Галицкий, являясь ведомым группы прикрытия, вдруг без всякой команды атакует самостоятельно бомбардировщики. Ну, собьет он самолет (тут надо отдать ему должное), однако начало боя уже скомкано, противник нас уже заметил, первая атака оказывается сорванной, и бой протекает очень напряженно.
А надо сказать, что все это происходило во время Курской битвы, когда мы вели ожесточенные бои с гитлеровцами за господство в воздухе, когда вылеты следовали один за другим, когда каждый человек и каждая машина были на счету, когда особенно важно было не только сбить самолет врага, но и самому не понести потерь. А тут вот такой "невменяемый".
Я ничего сделать с Галицким не мог, и приказом командира полка его перевели в первую эскадрилью - к Павлову. Когда Галицкий явился представляться комэску-1, тот без педагогических обиняков сказал:.
