Иван Петрович, человек совестливый и работящий, пытается противостоять напору хаоса местных «архаровцев». Он ощущает себя на грани истощения, на краю могилы, не может преодолеть внутренний душевный конфликт. Он понимает, что прямолинейное обличение людей, прямой призыв «жить по совести» не достигают цели. Ему, как заметила С. Семёнова, не хватает творческого начала в этой борьбе со злом, которое могло бы «захватить самих «зараженных»», ибо моральное излечение невозможно без активности самого больного.
Главный рефрен повести – неустойчивость бытия, смещение нравственных ориентиров: «Перед глазами все смешалось, – писал Распутин, – пожар изнутри и пожар настоящий, те и другие огни наплывали и кипели вместе».
Главная тема всех произведений Валентина Распутина – столкновение ценностей народной жизни, вековых традиций с агрессией «цивилизации» – не подлинной, но демагогической, поверхностной, стала особо заметна в его постперестроечных произведениях. В рассказах и повестях последних двух десятилетий боль за человека становится особенно острой, а сама проза обретает публицистический накал. Но «испытания даны были не для того, чтобы приходить в отчаяние», – говорит сам Распутин. И надежда на то, что человек не потеряет себя в круговерти нынешней нелегкой жизни остается…
Именно возрождению надежды, возрождению души и духа посвящен его рассказ «Женский разговор», напечатанный в 1995 году в журнале «Москва». В нём писатель показал встречу двух поколений – «внучки и бабушки». Внучка Вика – это рослая, налитая девка шестнадцати лет, но с детским умишком: «головка отстаёт», как говорит бабушка, «задаёт вопросы там, где пора бы с ответом жить», «скажешь – сделает, не скажешь – не догадается». «Затаённая какая-то девка, тихоомутная»; в городе «связалась с компанией, а с компанией хоть к лешему на рога». Бросила школу, стала пропадать из дому. И случилось то, что должно было случиться: Вика забеременела и сделала аборт. Теперь её «на перевоспитание» отправили к бабушке, «пока не опомнилась».
Чтобы лучше понять героиню, нужно дать ей речевую характеристику. Вика – «затаённая какая-то», – говорит сам автор, это заметно и по её речи. Говорит она мало, фразы короткие, решительные. Часто говорит нехотя. В её речи много современных слов, но понимают эти слова они с бабушкой по-разному. Бабушка о современной жизни говорит так: «На какой-то холодный, продуваемый простор выгнан человек, и гонит его неведомая сила, гонит, не давая остановиться». И вот эта современная девушка оказывается в новой для себя обстановке, в глухой деревне. Деревенька, видимо, небольшая. В домах печное отопление, телевизора нет, за водой надо идти к колодцу. Электричество бывает в доме не всегда, хотя рядом – Братская ГЭС. Люди рано ложатся спать. Сюда отправили Вику, потому что хотели «оторвать» её от компании. Может быть, понадеялись на то, что бабушка сумеет заставить Вику взглянуть на жизнь по-новому. До сих пор никто не сумел подобрать ключи к душе Вики. Да и некогда было это сделать.
О бабушке Наталье мы узнаём, что она прожила долгую, трудную, но счастливую жизнь. В восемнадцать лет «перешила старое платье под новое» и в голодный год невенчанной вышла замуж. Бабушка Наталья считает, что ей повезло с мужем: Николай мужик твёрдый, ей за ним было легко жить: «Знаешь, что и на столе будет, и во дворе, и опора для ребятишек». Жену свою Николай любил. Он погибает на войне, наказав своему фронтовому другу Семёну опекать Наталью. Долго не соглашалась Наталья выйти за Семёна, но потом поняла, что нужна она ему, что без неё «он долго не протянет». «Смирилась и позвала его». «Он пришёл и стал за хозяина». О своём втором муже Семёне она говорит так: «Когда он прикасался ко мне… струнку за стрункой перебирал, лепесток за лепестком. Чужой так не сумеет».
«Улыбистая, – говорит Наталья о себе. – Во мне солнышко любило играть, я уж про себя это знала и набиралась солнышка побольше».
И вот эти столь разные, но живущие под одной крышей, родные по крови женщины заводят разговор о жизни. Этот разговор – противостояние двух миров, двух мировоззрений, их противоборство, от исхода которого зависит судьба человеческой души.
Инициатива в руках бабушки Натальи. И на протяжении их разговора мы понимаем состояние Вики. Ей «всё надоело…» В ней явно что-то сломалось, и она не знает, как жить дальше.
Бабушке важно услышать от Вики ответ на свой вопрос: «… сройство у тебя это было или грех? Как ты сама-то на себя смотришь?»
Бабушка не простила бы никогда сознательного греха. С каждым грехом человек теряет часть самого себя. Недаром бабушка говорит: «Такую потрату на себя приняла!» А для Вики этот поступок был своеобразным геройством.
Наталье хочется, чтобы внучка собрала себя, сохранила себя по капельке, подготовила себя к замужеству. У Натальи своё представление о невесте. «Ласковая, да чистая, да звонкая, без единой трещинки, какая белая, да глядистая, да сладкая». Также мы узнаём о том что значит любить в представлении Натальи и какой была их любовь с Семёном. «Любовь была, как не быть, да другая, ранёшная, она куски, как побирушка, не собирала. Я как думала: не ровня он мне. Зачем мне себя травить, его дурить, зачем людей смешить, если никакая мы не пара? На побывку к себе брать не хотела, это не для меня, а для жизни устоятельной ровня нужна». Было уважение друг к другу, внимание, забота, общая цель, жалость, сочувствие – это и составляло основу жизни, было любовью «ранёшной».
Этот разговор важен для обеих: бабушка, рассказывая о себе, передаёт свой жизненный опыт, взгляды на жизнь, поддерживает внучку, вселяет в неё уверенность, создаёт основу для дальнейшей жизни – устою, как она говорит сама.
А для Вики этот разговор – начало новой жизни, осознание своего «я», своего назначения на земле. Разговор затронул Вику, «неспокойно засыпала девочка – подёргивались, одновременно вздрагивая, …оглаживала живот, дыхание то принималось частить, то переходило в плавные неслышные гребки».
Так в Вике зарождался новый человек, «человек духовный», направленный к жизни «устоятельной», как говорит Наталья, потому что без «устои так тебя истреплет, что и концов не найдёшь».
Одновременно с «Женским разговором» был опубликован рассказ «В ту же землю». А. И. Солженицын отметил его среди поздней прозы В. Г. Распутина как произведение, в котором автор подчеркивает, что русский народ не только лишили права достойно жить на своей земле, но и достойно умереть, «мирно отдать прах матери-земле»: «Выделим гнетущий рассказ большой силы «В ту же землю». На окраине микрорайона города, в котором воздух, растительная и человеческая жизнь необратимо протравлены заводскими выпусками фтора, живёт одинокая Пашута. Последняя из сестёр, трое умерли, она взяла к себе из деревни уже беспомощную мать. У самой-то «не окоченевшее до конца тело выгибается в пояснице с сухим треском – будто косточки ломает». А мать – «оттолкнулась последним вздохом», вот умирает; и «такой покой был на её лице, будто ни одного, даже маленького дела она не оставила неоконченным». И – как хоронить? В деревне бы – куда как просто. А здесь первое: все цены теперь вскружились в десятки и десятки раз, нечего и думать купить гроб. А ещё главней: мать не прописана здесь и никто не выпишет ей свидетельства о смерти; а без свидетельства – не похоронишь. Конечно, за деньги можно получить всё – но денег-то и нет. «Время настало такое провальное: все кругом, все никому не нужны», всё, что питает добро, пошло на свалку, «жизнь открылась сплошной раной».
