Вернемся, однако, к истории карикатуры. Интересным трудом в этом плане является вышедшая в начале XX века, ставшая библиографической редкостью книга А. Швырова и С. Трубачева. В предисловии к ней мы читаем: «Если мы захотим восстановить в памяти какое-нибудь событие, давно уже канувшее в вечность, нам стоит только взять современные карикатуры, и оно предстанет перед нами во всей своей силе и яркости.
Карикатуру можно сравнить с янтарем, который в своей золотистой массе тысячелетия хранит мельчайшие организмы во всей их целости и неприкосновенности… Как велико значение карикатуры в жизни народов, читатель лучше всего поймет, когда сам войдет в это чудесное и странное царство…»
До нас дошли, например, на античных вазах Греции и Этрурии забавные и дерзкие графические эпиграммы на богов и героев. Среди них можно увидеть и пародию на миф о суде Париса, и довольно непочтительные шаржи на Геракла, Энея и самого Зевса.
Существовала карикатура и в Древнем Риме. В сюжетах для нее не было недостатка. Некоторые сохранившиеся до наших дней изображения саркастически заклеймили контраст между божественными атрибутами и почестями, которыми щедро оделяли себя такие императоры, как Калигула, Нерон или Каракалла, и отвратительными пороками этих властителей.
Характерный отпечаток своего времени и нравов носит карикатура средних веков с ее бесчисленными насмешками над духовными особами — всевозможными прелатами и монахами, обличением ханжества, корыстолюбия, обжорства и разврата. Большинство этих злых и колких листов сделаны неизвестными художниками, но следует вспомнить, что сатирические рисунки выходили и из-под карандаша таких выдающихся мастеров, как Леонардо да Винчи и Микеланджело. Наряду с анонимной карикатурой до нас дошли листы, подписанные великими именами — Тициана, Гольбейна Младшего, Дюрера, Брейгеля Старшего… Самые выдающиеся художники всех времен и народов не пренебрегали своеобразием, остротой и комическим эффектом карикатуры.
Период Реформации и религиозных войн оставил нам многочисленные наивно-аллегорические, густо приперченные грубоватым народным сарказмом карикатуры, направленные против римской церкви, и легко можно представить себе ярость пап и кардиналов, когда в пышные покои Ватикана доходили эти хлесткие изображения.
Так, во все времена и при всех режимах, при императорах и папах, при королях и президентах, при диктатурах и демократиях — карикатура сохраняла свои двоякие качества: одних она смешила и радовала, других — раздражала и бесила. Сохраняла она и обе упомянутые мною ипостаси — сатирическую и юмористическую. Но нельзя не сказать и о третьей ее ипостаси — гневно-трагической, примерами которой являются работы Гойи, Домье, Хогарта, а у нас — Моора, Пророкова.
Еще и еще хочется мне подчеркнуть необычайную сложность, многозначность и во многом противоречивость искусства карикатуры, сочетающего в себе и гневный сарказм, и добрую улыбку, и беспощадное разоблачение, и незлобивую пародию, и грозное осуждение, и многие-многие другие оттенки человеческих эмоций. Следует иметь в виду, что от художников-карикатуристов требовалось порою немалое мужество, когда они своими произведениями затрагивали «сильных мира сего», а также остроумная, не боюсь этого слова, неиссякаемая изворотливость в борьбе против цензуры. То была мужественная, но как правило, неравная борьба. Угрозы, штрафы, всевозможные преследования щедро сыпались на головы дерзких, вольнодумствующих сатириков. Вспомнить хотя бы стойкость и изобретательность, которые проявили французские карикатуристы Шарль Филипон, Оноре Домье и их друзья, сражаясь против жестокой королевской цензуры. Об этом стоит рассказать подробнее.
В 1830 году, через два месяца после того, как Июльская революция завершилась провозглашением герцога Луи Филиппа Орлеанского королем Франции, революционно настроенный литератор и рисовальщик Шарль Филипон основал оппозиционный журнал «Карикатура», быстро завоевавший популярность своей независимой антиправительственной направленностью. Филипон был прекрасным организатором, инициативным и талантливым редактором, в голове которого непрерывно рождались остроумные идеи. Изобретая всевозможные сатирические приемы для осмеяния и разоблачения правящей клики и выискивая, в частности, возможность уязвить, несмотря на цензурные рогатки, самого Луи Филиппа, Филипон сделал открытие, что голова короля имеет сходство с… грушей. С этого момента груша стала условным, но общепонятным обозначением персоны короля и не сходила со страниц «Карикатуры». Груша сидела на троне, груша принимала парады, груша заменила статую Наполеона на Вандомской колонне, груша красовалась на ордене Почетного легиона и т. д. Каждый из художников журнала придумывал свой вариант груши, к восторгу читателей и бессильной злобе властей. Вся Франция потешалась над коронованной грушей, отдавая должное остроумию и находчивости карикатуристов. К тому же неугомонный Филипон надумал издавать наряду с еженедельной «Карикатурой» и ежедневную сатирическую газету «Шаривари», на страницы которой переселилась и груша. Рассказывали, что парижане уже не спрашивали друг друга: «Читал ли ты последний номер “Шаривари”?», а просто осведомлялись: «Видел ли ты последнюю грушу?» Многие номера филипоновской газеты расхватывались мгновенно.
Следует сказать, что, помимо изобретательности Филипона, огромную роль в успехе обоих сатирических изданий сыграл замечательный талант тогда еще начинающего Оноре Домье — выдающегося художника-карикатуриста, о котором позже сказал Бальзак: «В нем есть что-то от Микеланджело».
Именно Филипон первый увидел блестящее дарование Домье в довольно посредственной карикатуре «Гаргантюа», в которой аллегорически высмеивалось правление Луи Филиппа и за которую молодой художник поплатился шестимесячным тюремным заключением. Филипон привлек Домье к сотрудничеству в двух своих журналах, на страницах которых и развернулось во всем блеске мощное и грозное сатирическое творчество Домье, завоевавшее ему мировую славу и первое место в истории карикатуры.
Между тем королевская цензура решила перейти в наступление: Филипон был привлечен к судебной ответственности за систематические оскорбительные нападки на монарха. Но карикатурист и тут остался верен себе. На заседании суда он заявил, что официально может доказать сходство короля с грушей и, как говорится, не сходя с места, изобразил в четырех рисунках последовательное превращение физиономии Луи Филиппа в грушу. Художественная выразительность этой карикатуры, естественно, только подлила масла в огонь: судьи оштрафовали «Шаривари» на 5000 франков и обязали напечатать в одном из ближайших номеров газеты мотивированное решение суда. Филипон гениально воспользовался этим для блестящей по остроумию и находчивости сатирической реплики. Он действительно перепечатал в «Шаривари» решение суда, но при этом сверстал печатный текст его в форме… груши, предпослав ему следующее краткое вступление от редакции:
