Многие исследователи творчества Рафаэля столетия спустя полагали, что в образе Сикстинской Мадонны Рафаэль запечатлел последнюю любовь своей жизни – темноглазую дочку булочника, Форнарину. Многих удивляло это неожиданное чувство изысканного художника к простолюдинке. Влюбившись в Форнарину, говорят, он и часа не мог провести без нее, и потому она всегда была рядом. В то время он работал над фресками на вилле Фарнезина для Агостино Киджи, богатейшего банкира эпохи Возрождения. Киджи, узнав, что художник водит за собой все время какую-то «модель», возмутился и запретил Рафаэлю приводить чужих во дворец. Мастер перестал есть, спать, а главное – работать. Тогда Агостино махнул рукой и сказал: «Да приводи кого угодно, только пиши, Бога ради!» И Форнарина до последних дней оставалась рядом с Рафаэлем.
Он умер в тот же день, что и пришел на этот свет, 37 лет спустя. У его изголовья стояла неоконченная картина «Преображение». Весь Рим пришел прощаться со своим любимцем. То был лишь миг истории.
Рафаэль окончил земную жизнь. И начал новую. В Вечности. На саркофаге живописца в Пантеоне его друг и покровитель кардинал Бембо оставил такие слова: «Здесь покоится Рафаэль, при жизни которого мать всего сущего – Природа – боялась быть побежденной, а после его смерти ей казалось, что и она умирает вместе с ним».
Великан живописи и талантливый дипломат. Ученый антиквар и коллекционер. Прагматик и мечтатель. В его жизни поразительно сочетались взлеты таланта с весьма приземленными заботами купца. Питер Пауль Рубенс. Он стоял у истоков целой эпохи в искусстве – эпохи барокко.
Рубеж столетий, 1600 год. Юному Рубенсу 23. Он красив и хорошо воспитан. Говорит на английском, испанском, французском, итальянском. Знает латынь. Но Судьба, зная о его могучих талантах, ждет от него большего, и из родной Фландрии с дипломом свободного художника Гильдии святого Луки он отправляется в Италию. Искать свой путь и удачу. Герцог Мантуанский Винченцо Гонзага быстро оценил дар художника и полюбил его за превосходные манеры и образованность.
Питер Пауль Рубенс. Автопортрет. 1623
В коллекции герцога Рубенс открыл для себя сокровища. Он усердно копирует Тициана, Корреджо, Веронезе. Гонзага доволен его работами и вскоре посылает юного художника в Рим для выполнения копий с картин великих мастеров. Но уже через год новое неожиданное поручение итальянского герцога станет знаком тому, что Рубенс будет не только держать в руках кисти. Его новая миссия – отправиться в Испанию с подарками для короля Филиппа III.
В пути молодого посла ожидают неудачи: ливни портят картины, не хватает денег на дорогу. В письме своему покровителю из окружения герцога он с горечью замечает: «Если мне не доверяют, то дали мне слишком много денег, а если доверяют, то слишком мало». Но Рубенс с честью выполнит поручение. Первое в длинной череде дипломатических миссий, которые ожидают его в жизни. Да, с ними он будет делить свою главную страсть – к живописи. Однажды в Лондоне кто-то из придворных, увидев, что посолФландрии стоит за мольбертом, удивленно спросил: «Господин посол занимается живописью?» На что получил ответ: «Нет, милорд, живописец иногда занимается дипломатией». Копыта гремят по подъемному мосту. Старые башни, черные стены тесно окружили всадников, и они, спешившись, входят под низкий свод. Долгий путь окончен. Позади остались дороги и поля.
Придворный, разодетый и чопорный, проводил Рубенса до тяжелых дверей покоев и, церемонно поклонившись, исчез. Художник остался один на один с двумя стражами. Скрестив алебарды, они застыли перед дверями и хранят молчание. «Мы рады Вас видеть, Рубенс», – раздался тихий голос. Художник вздрогнул. Перед ним стояла королева Мария Медичи.
Через час Рубенс спускался по маленькой винтовой лестнице. «О, знаменитая лестница, – думал он, – сколько ты виделатайных гостей! Твои стертые ступени ведут либо к славе, либо в небытие. Куда ведешь ты меня?» Знакомясь с биографией Рубенса, невольно вспоминаешь романы Александра Дюма: те же события, те же имена. Мария Медичи, Анна Австрийская, Людовик XIII, кардинал Ришелье. Франция, Англия, Испания. Зловещие заговоры, жгучие дворцовые тайны, государственные секреты в маленьких надушенных конвертах. Да, это история. И это Рубенс.
Добрую половину своего времени он тратил на исполнение весьма рискованных секретных поручений своей владычицы инфанты Изабеллы. Они следуют одно за другим. Рубенс ведет обширную, часто тайную, переписку, содействует ведению мирных переговоров между Англией и Испанией, проводит секретные совещания с Карлом I и одновременно рисует его портрет.
Сложно было человеку его взглядов иубеждений вращаться в мире политики. В одном из писем он признался: «Для себя я хотел бы, чтобы на земле царил мир и мы могли бы жить в веке золотом, а не железном». А век его был поистине железным. В роскошных покоях властвует страх! Смертелен яд измены. Грозен гнев владык. Интриги, старые счеты вельмож, казнокрадство. Как все это далеко от жизни, бурлящейза стенами дворца! Как бесконечно чуждо жизни доброго народа Фландрии!.. «Я очутился в настоящем лабиринте, днем и ночью осажденный множеством забот», – пишет Рубенс. Не всякий выдержал бы нервное напряжение, которое выпало ему на долю.
Несмотря на все титулы и очести, он откажется от тяжкой мисси тайного дипломатического агента: «Судьба и я, мы испытали друг друга… Я мог бы доставить историку точные и правдивые сведения, весьма отличные от тех, которым придают веру вообще… Вот тогда-то я и решился рассечь золотой узел… и вернуть себе свободу».
Современники вспоминали: «Он был высокого роста и обладал величественной осанкой. Всегда казался жизнерадостным, мягким и вежливым. Говорил размеренно очень приятным голосом. Все этопридавало его словам естественную красноречивость и убедительность. Самым большим удовольствием для него было проехаться на каком-нибудь испанском коне, углубиться в чтение или заняться разглядыванием своих агатов, сердоликов и других резных камней, прекрасным собранием которых он располагал». Тонкий ум, такт и редкий дар очаровывать людей отмечали все, кто общался с живописцем. Загадочный Рубенс смотрит на нас с автопортрета, который, видимо, из-за частых разъездов он все никак не мог закончить.
Импозантный, зрелых лет мужчина. Элегантно заломлена широкая шляпа. Закрученные усы. Борода. Но главное не эти детали. Главное – глаза. Пристальные, островнимательные, может, даже недоверчивые: слишком много предательств видел он. Испытующе вглядывается в нас Рубенс. Не раз смотрел он в глаза королей, герцогов, кардиналов и научился скрывать свои мысли. Мы вмиг представляем себе Рубенса послом, исполняющим особо секретную миссию или весьма деликатное поручение светлейшей инфанты Изабеллы.
