План экспедиции сложился давно. Вначале – шельфовый ледник Росса, 700 километров. Затем между широтами 83,5° и 85,5° предстоит трудный подъем на высоту более трех тысяч метров по рассеченному трещинами леднику Бирдмора. А дальше, вероятно до самого полюса, высокогорное ледяное плато. Еще полтысячи километров.
Весь путь до полюса и обратно составлял около трех тысяч километров. Скотт рассчитывал затратить на него около 145 суток. Мототягачи должны были доставить грузы для склада на широту 80°30′. Предполагалось, что лошади и собаки смогут довезти большую часть необходимых грузов по крайней мере до ледника Бирдмора.
В путь он выступил 2 ноября 1911 года.
Увы, моторные сани пришлось бросить, пони перебили за 83-й параллелью, когда вышел весь фураж. Вскоре у 84° были отправлены обратно собачьи упряжки, и англичане сами тащили тяжело нагруженные сани.
За 85 °Cкотт приказал вернуться четверым участникам экспедиции.
3 января на широте 87°30′ Скотт объявляет свое решение. Трое завтра возвращаются. К полюсу пойдут пятеро: бакалавр медицины, врач Эдвард Уилсон, квартирмейстер Эдгар Эванс, капитан драгунского полка Лоуренс Отс, лейтенант корпуса морской пехоты Генри Боуэрс и сам Скотт.
Решающий бросок к полюсу – награда. Трое возвращающихся ужасно огорчены.
Первые дни им сильно мешают поперечные заструги. Кажется, вокруг море острых, мерзлых волн. Температура постоянно держится около минус 30°, заструги покрыты щетиной острых ледяных кристаллов, и сани совершенно не скользят по этой ледяной щетине.
13 января достигнута широта 89°9′. До полюса – 51 миля. «Если и не дойдем, то будем чертовски близко от него».
Когда до полюса было всего несколько километров, Скотт занес в дневник следующую запись: «…разглядели черную точку впереди… [оказавшуюся] черным флагом, привязанным к полозу от саней. Тут же поблизости были видны остатки лагеря… Норвежцы нас опередили. Они первыми достигли полюса. Ужасное разочарование!» 18 января англичане нашли палатку, а в ней – несколько брошенных инструментов, три мешка с «беспорядочной коллекцией рукавиц и носков» и записку на имя капитана Скотта от Амундсена с просьбой доставить от него письма норвежскому королю. Англичане у полюса водрузили английский флаг, сфотографировались и пустились в обратный путь – полторы тысячи километров.
С первых же дней в его дневнике появляются тревожные нотки. У Отса постоянно зябнут ноги. Уилсон мучается с глазами – снежная слепота. Эванс еще по дороге к полюсу сильно порезал руку при переделке саней, вдобавок у него обморожены пальцы рук и нос.
Они не могут позволить себе ни дня отдыха – только шагать и шагать. Девять, десять, двенадцать часов в день. Запаса продуктов на очередном складе хватает лишь на то, чтобы дойти до следующего. День-другой задержки, и весь отряд окажется на грани гибели…
Днем 17 февраля скончался Эванс. Теперь четверо бредут по бесконечной белой пустыне. Можно немного увеличить ежедневные рационы, но спешить надо по-прежнему.
Новая беда – топливо. Банки с керосином, которые лежат на складах, почему-то оказываются полупустыми. Топлива едва хватает на приготовление пищи.
Кончилось антарктическое лето. Надвигается зима. Мороз достигает 30–40 градусов. Поверхность ледника покрыта тонким слоем шершавых кристаллов. Ветер попутный, сильный, но они порой даже не в состоянии сдвинуть сани. Двенадцать миль в день, затем одиннадцать, шесть, пять с половиной.
«Пятница, 16 марта или суббота, 17. Потерял счет числам… Жизнь наша – чистая трагедия. Третьего дня за завтраком бедный Отс объявил, что дальше идти не может, и предложил нам оставить его, уложив в спальный мешок. Этого мы сделать не могли и уговорили его пойти с нами после завтрака. Несмотря на невыносимую боль, он крепился, мы сделали еще несколько миль. К ночи ему стало хуже. Мы знали, что это – конец… Конец же был вот какой: Отс проспал предыдущую ночь, надеясь не проснуться, однако утром проснулся. Это было вчера. Была пурга. Он сказал: “Пойду пройдусь. Может быть, не скоро вернусь”. Он вышел в метель, и мы его больше не видели… Мы знали, что бедный Отс идет на смерть, и отговаривали его, но в то же время сознавали, что он поступает как благородный человек и английский джентльмен. Мы все надеемся так же встретить конец, а до конца, несомненно, недалеко…»
К вечеру 19 марта до большого, заложенного еще осенью склада «одной тонны» оставалось всего 11 миль – два десятка километров. У всех обморожены ноги, сам Скотт записывает в дневнике: «Лучшее, на что я теперь могу надеяться, это ампутация ноги, но не распространится ли гангрена – вот вопрос».
Восемь месяцев спустя специальная спасательная партия нашла полузасыпанную снегом палатку, нашла их тела.
«Мы отыскали все их снаряжение, – писал доктор Аткинсон, – и откопали из-под снега сани с поклажей. Среди вещей было 35 фунтов очень ценных геологических образцов, собранных на моренах ледника Бирдмора. По просьбе доктора Уилсона они не расставались с этой коллекцией до самого конца, даже когда гибель смотрела им в глаза, хотя знали, что эти образцы сильно увеличивают вес того груза, который им приходилось тащить за собой».
Их тела лежат в толще ледника Антарктиды.
А на мысе Хижины, на вершине Наблюдательного холма, установлен девятифутовый крест из австралийского красного дерева. На нем – пять фамилий, ниже, как эпитафия, – строка английского поэта. По-русски она звучит так: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».
Эрнст Генри Шеклтон
(1874–1922)
Английский исследователь Антарктики. В 1901–1903 годах участвовал в экспедиции Р. Скотта, в 1907–1909 годах руководил экспедицией к Южному полюсу (достиг 88о 32' ю. ш., открыл горную цепь на Земле Виктории, Полярное плато и ледник Бирдмора). В 1914–1917 годах руководил экспедицией к берегам Антарктиды.
Эрнст Шеклтон – отпрыск старинной ирландской фамилии – родился в Килки-хауз в семье врача 15 февраля 1874 года.
Юность Эрнста Шеклтона прошла в море. Генри Шеклтон-старший хотел, чтобы его сын Эрнст был врачом, как он сам и как его тесть, дед мальчика, покойный мистер Гэйвен. Но узнав о желании сына стать моряком, Шеклтон-старший не стал противодействовать. Когда Эрнст окончил школу, отец использовал свои знакомства, чтобы устроить сына юнгой на 1600 тонный клипер «Хогтон Тауэр», отправлявшийся в дальнее плавание. В последних числах апреля 1890 года «Хогтон Тауэр» покинул берега Англии и направился через Атлантику вокруг южной оконечности Америки мыса Горн в чилийский порт Вальпараисо.
Плавание на «Хогтон Тауэре», на котором сохранялись добрые старые традиции парусного флота, стало суровой, но отличной школой для Шеклтона. Он прослужил на клипере четыре года, совершил два дальних плавания в Чили и одно кругосветное.
