67
«Материалы для статистики Красноуфимского уезда Пермской губ «. Вып. III. Таблицы. Казань. 1894. Для сравнения мы приведем ниже главные данные и по Екатеринбургскому уезду по которому дана такая же группировка. «Сборник стат свед. по Екатеринбургскому уезду Пермской губ.». Изд. Екат. уездного земства. Екатеринбург 1891.
Всего надельной земли у этих крестьян (всех групп) – 410 428 дес., те в «среднем» на 1 двор 17.5 дес. Затем арендуют крестьяне пашни 53 882 дес и покосов 597 180 дес… а всего, следовательно, 651 062 дес. (дворов, арендующих пашню. – 8903, а арендующих покос, – 9167) и сдают надельной земли пашни – 50 548 дес. (8553 хозяина) в покосов – 7186 дес. (2180 хозяев), всего 57 734 дес.
«Земледельческие промыслы» выделены тоже лишь по 3-м последним районам. Торгово-промышленных заведений всего 692, именно: 132 водяные мельницы, 16 маслобоек, 97 смолокурен и дегтярен, 283 «кузницы и др.» и 164 «лавки, трактиры в пр.».
«Сборник стат. свед. по Орловской губ.», т. II, М. 1887. Елецкий уезд. и т. III, Орел, 1887. Трубчевский уезд. По последнему уезду в данные не вошли пригородные общины. Данные об аренде мы берем общие, соединяя надельную и вненадельную аренду. Количество сданной земли определено нами приблизительно по числу дворов, сдающих весь надел. На основании полученных цифр определено уже и землепользование каждой группы (надел + купчая земля + аренда – сдача).
Составитель сборника по Орловскому у. сообщает (табл. № 57), что у зажиточных крестьян скоп навоза от 1 головы крупного скота почти вдвое выше, чем у несостоятельных (391 пуд на 1 голову при 7,4 штуках скота на 1 двор против 208 пудов на 1 голову при 2,8 шт. скота на 1 двор. И этот вывод получился при группировке по наделу, которая ослабляет действительную глубину разложения). Происходит это от того, что беднота вынуждена употреблять солому и навоз на топливо, продавать его и пр. «Нормальный» скоп навоза от 1 головы скота (400 пудов) достигается, следовательно, лишь у крестьянской буржуазии. Г-н В. в. мог бы и по атому поводу рассуждать (как он рассуждает по поводу обезлошадения) о «восстановлении нормального отношения» между количеством скота и количеством навоза.
В немногочисленной высшей группе крестьянства мы видим обратное: преобладание продаж хлеба над покупкой, получение денежного дохода данным образом от земли, высокий процент хозяев о батраками, с улучшенными орудиями, с торгово-промышленными заведениями. Все типичные черты крестьянской буржуазии сказываются наглядно и здесь (несмотря на ее малочисленность), сказываются в виде роста торгового и капиталистического земледелия.
В дополнение к сказанному выше о понятии «промыслов» в земской статистике приведем более подробные данные о крестьянских промыслах данной местности. Земские статистики разделили их на 6 разрядов: 1) сельскохозяйственные промыслы (59 277 челов. из всего числа 92 889 «промышленников» в 4-х уездах). Среди громадного большинства наемных рабочих здесь попадаются однако и хозяева (бахчевники, огородники, пасечники, может быть часть ямщиков и т. п.). 2) Ремесленники и кустари (20 784 челов.). Среди настоящих ремесленников (= работающих по заказу потребителей) здесь очень много наемных рабочих, особенно строительных и т. п. Последних мы насчитали свыше 8 тысяч (попадаются, вероятно, и хозяева: булочники и т. п.). 3) Прислуга—1737 чел. 4) Торговцы и хозяева-промышленники – 7104 чел. Как мы уже говорили, выделение этого разряда из общей массы «промышленников» особенно необходимо. 5) Свободные профессии – 2881 чел., в том числе 1090 нищих; кроме них, бродяги, жандармы, проститутки, полицейские и т. п. 6) Городские, заводские и другие рабочие—1106 чел. Местных промышленников – 71 112, отхожих – 21 777; муж. пола – 85 255, жен. пола – 7634. Величина заработка самая разнообразная: напр., по Задонскому уезду 8580 чернорабочих зарабатывают 234 677 руб., а 647 торговцев и хозяев-промышленников – 71 799 руб. Можно себе представить, какая получится путаница, если свалить в одну кучу все эти разнохарактернейшие «промыслы», – а так и поступают обыкновенно наши земские статистики и наши народники.
Если мы примем количество надельной земли у безлошадных (на 1 двор) за 100, то для высших групп количество надельной земли выразится цифрами 159, 206, 259, 321. Соответствующий ряд цифр о действительном землевладении каждой группы будет такой 100, 214, 314, 477, 786; а для размеров посева по группам: 100, 231, 378, 568, 873.
О «промыслах» нижегородского крестьянства см. у М. Плотникова «Кустарные промыслы Нижегородской губернии» (Нижн.-Новг. 1894), таблицы в конце книги и земско-статистические сборники, особенно по Горбатовскому и Семеновскому уездам.
«Собранные на местах материалы о фактах сдачи-аренды земельных угодий признаны были не заслуживающими особой разработки, так как самое явление существует лишь в зачаточном виде, единичные случаи сдачи-аренды имеют место редко, отличаясь полнейшей случайностью, и никакого еще влияния на экономическую жизнь Енисейской губернии не оказывают» («Материалы», т. IV, вып. 1, стр. V, введение). Из 424 624 дес. мягкой пашни у крестьян-старожилов Енисейской губ. 417 086 дес. принадлежит к «захватно-родовой» земле. Аренда (2686 дес.) почти равна сдаче (2639 дес.), не составляя и одного процента к сумме захватной земли.
Сборник, стр. 142.
«Стат. обзор Калужской губ. за 1896 год». Калуга, 1897, стр. 43 и сл., 83, 113 приложений.
Как курьез, приводим один образчик. «Общий вывод» г-на Вихляева гласит: «Покупка земель крестьянами Тверской губ. имеет тенденцию Уравнять размеры землевладения» (стр. 11). Доказательства? – Если взять группы общин по размеру надела, то у малонадельных общин окажется больший процент дворов с купчей землей. – О том, что покупают землю зажиточные члены малонадельных общин, г. Вихляев и не догадывается. Понятно, что разбирать подобные «выводы» ярого народника нет надобности, тем более, что смелость г-на Вихляева сконфузила даже экономистов его же лагеря. Г-н Карышев в «Русском Богатстве» (1898, № 8), хотя и заявляет свое глубокое сочувствие тому, как г. Вихляев «хорошо ориентируется среди тех задач, которые ставятся в переживаемую минуту экономике страны», но все же вынужден признать, что г. Вихляев чересчур «оптимист», что его выводы о стремлении к равномерности «малодоказательны», что его данные «ничего не говорят», а заключения его – «не имеют основания».
