Однако вскоре Георгия Яковлевича поджидало горькое разочарование. Специально созданная при Гидрографическом управлении комиссия резко и во многом справедливо раскритиковала план экспедиции. К 1912 году Георгий Яковлевич много и успешно поработал на Севере, но он не знал зимней Арктики, не имел никакого опыта движения по дрейфующим льдам. Отсюда и проистекали все промахи разработанного им плана. У Каньи, например, была сотня собак и два вспомогательных отряда. У Пири – 250 собак и четыре вспомогательных отряда. По плану Седова переход к полюсу должны были осуществить всего три человека с 39 собаками.
К тому же, стремясь «опередить» Амундсена, Георгий Яковлевич намечал срок выхода экспедиции на 1 июля. Времени на подготовку было явно недостаточно.
В конце мая Седов подготовил новый, уточненный план экспедиции. Количество собак увеличивалось теперь до 60, а груз был уменьшен с 3,25 до 2,18 пуда на одну собаку (около 38 килограммов). Но дневной рацион собаки пришлось снизить с 1 до 0,6 фунта (приблизительно до 250 граммов). Так что и в новом плане были явно нереальные цифры. Весь поход к полюсу и обратно должен был теперь продолжаться 172 дня – без малого шесть месяцев!
Однако Седов верил в свои силы, в силы русского человека. «Кому же, как не нам, привыкшим к работе на морозе, заселившим Север, дойти и до полюса? И я говорю: полюс будет завоеван русскими…»
Комиссия отвергла планы Седова. Император пожаловал 10 тысяч рублей, но правительство отказалось выделить деньги на экспедицию.
Может быть, объявить подписку? В газетах печатаются объявления. Кто-то жертвует 100 рублей, кто-то несколько копеек. Создан комитет по подготовке экспедиции, во главе которого становятся издатели.
Бесконечное число самых неожиданных, самых нелепых препятствий пришлось преодолеть Седову во время подготовки экспедиции. Судно «Святой мученик Фока» удалось, например, зафрахтовать только 10 июля.
26 августа «Святой Фока» переведен из Соломбальской гавани к Соборной пристани Архангельска, а уже на следующий день – торжественные проводы, молебен, льется шампанское…
По плану «Фока» должен был доставить отряд Седова на Землю Франца-Иосифа и вернуться в Архангельск. Однако из-за позднего выхода выполнить план не удалось. Судно было затерто льдами у северо-западного побережья Новой Земли.
Нелегкой была эта зимовка: не хватало теплой одежды (ею был обеспечен только полюсный отряд), не хватало многих необходимейших «мелочей». Из-за спешки при сборах никто не знал даже, что взято, а что так и не успели получить. Выяснилось, что поставщики жестоко обманули Седова. Солонина оказалась гнилой, как и треска.
Несмотря ни на что, Георгий Яковлевич не терял бодрости духа и даже подумывал идти к полюсу с Новой Земли. Участники экспедиции проводили разнообразные наблюдения и совершили несколько санных походов, существенно уточнив карту Новой Земли. Сам Седов вместе с боцманом А.И. Инютиным прошел со съемкой около 700 километров и впервые закартировал северное побережье архипелага. Это путешествие было очень нелегким – Георгий Яковлевич обморозил несколько пальцев на ногах, похудел на 15 килограммов.
В начале лета пять человек во главе с капитаном Н.П. Захаровым ушли на юг, чтобы добраться до ближайшего становища, а оттуда в Архангельск. На судне кончался уголь. Седов надеялся, что еще летом 1913 года комитет сумеет обеспечить доставку угля и других припасов на Землю Франца-Иосифа.
Когда «Фока» в 1912 году не вернулся, в России раздавались голоса, призывавшие к организации спасательной экспедиции. Ведь на «Фоке» не было радиостанции, и судьба его оставалась неизвестной. Предполагали худшее.
Седов был полон решимости во что бы то ни стало продолжить плавание к берегам Земли Франца-Иосифа и оттуда идти к полюсу. Но прошло лето, а льды все еще держали «Фоку» в плену, точнее, уже не «Фоку», а «Михаила Суворина»: во время зимовки Седов переименовал «Святого Фоку» в честь редактора газеты «Новое время».
Только 6 сентября подул восточный ветер, и судно вместе со льдами отнесло от берега…
Офицеры экспедиции посчитали достижение Земли Франца-Иосифа очень маловероятным и призвали Седова повернуть назад. Это был ультиматум, почти бунт на корабле.
Но Седов повел судно вперед! Несколько дней начальник экспедиции практически не сходил с мостика. Лавировали в тяжелых льдах, жгли в топке бревна, доски, старые ящики. И все-таки они пробились! «Больших трудов стоило старому дряхлому судну добраться до этих широт, тем более что на пути встретилось нам столько льду, сколько ни одна экспедиция, кажется, не встречала…». На вторую зимовку судно встало в бухте Тихой на острове Гукера. Надвигалась полярная ночь. Условия жизни были на этот раз крайне тяжелыми. Помещения едва отапливались, в каютах лежал лед, и одеяла по утрам нередко примерзали к переборкам. Многие продукты уже кончились.
Свежего мяса добыть удавалось редко. Пришлось есть и полутухлую солонину. В подборе пищевых рационов тоже сказались и спешка при подготовке, и отсутствие опыта у Георгия Яковлевича.
Первая зимовка прошла относительно благополучно, но в бухте Тихой болели почти все, только трое оставались здоровыми. Кровоточили десны, многие жаловались на одышку, на странные «ревматические» боли, некоторые едва передвигались на опухших скрюченных ногах. Болен был и Георгий Яковлевич; иногда он целыми днями не выходил из каюты. Несмотря на болезнь, несмотря на то, что еще первой зимой большинство ездовых собак погибло, Седов продолжал подготовку к полюсному походу. Пожалуй, никто, кроме самого Георгия Яковлевича, не верил, что есть малейшие шансы на успех. Выход был назначен на 2 (15) февраля 1914 года. Вместе с Седовым шли два матроса – Григорий Васильевич Линник и Александр Матвеевич Пустошный.
Из дневника Седова: «2 февраля. С утра тихо, пасмурно, температура – 13°. В 12 часов при температуре – 20° под пушечные выстрелы отвалили от судна к полюсу. Провожали нас верст пять вся здоровая команда и офицеры. Сначала дорога была плохая, но зато собакам помогала команда, а затем дорога улучшилась, а в конце Гукера встретили огромные ропаки, через которые пришлось переправляться благодаря наступившей темноте с большим препятствием; нарты опрокидывались, и люди падали. Я с больными ногами полетел несколько раз…
4 февраля. В 9 снялись. В полдень чудная красная желанная заря. Дорога несколько лучше, снег утрамбовало. Собаки идут хорошо, хотя третий день ничего не едят, сало медвежье есть отказались, сегодня дали галет – съели!.. Сегодня было здорово холодно. Я шел в рубашке, сильно продрог. Спасаемся примусом, жжем керосину около двух фунтов в день…
