112
Вероятно, народники выведут из нашего сопоставления высоты жизненного уровня у батраков и у низшей группы крестьянства, что мы «стоим за» обезземеливание крестьянства, и пр. Такой вывод будет неверен. Из сказанного следует лишь, что мы «стоим за» отмену всех стеснений права крестьян на свободное распоряжение землей, на отказ от надела, на выход из общины. Судьей того, выгоднее ли быть батраком с наделом или батраком без нaдeлa, может быть только сам крестьянин. Поэтому подобные стеснения ни в каком случае и ничем не могут быть оправданы Защита же этих стеснении народниками превращает последних в служителей интересам наших аграриев.
В крупных размерах. Ред.
См. «Das Kapital», I, S. 527.{126}
«Сельскохозяйственный обзор по Нижегородской губ.» за 1892 г.
В русском переводе (стр. 651 и сл.) этот термин передан выражением «трудовая рента». Мы считаем наш перевод более правильным, так как на русском языке есть специальное выражение «отработки», означающее именно работу зависимого земледельца на землевладельца»{127}.
Надо строго отличать денежную ренту от капиталистической поземельной ренты: последняя предполагает в земледелии капиталистов и наемных рабочих, первая – зависимых крестьян. Капиталистическая рента есть часть сверхстоимости, остающаяся за вычетом предпринимательской прибыли, а денежная рента есть цена всего прибавочного продукта, уплачиваемая крестьянином землевладельцу. Пример денежной ренты в России – крестьянский оброк помещику. Нет сомнения, что и в современные податях наших крестьян есть известная доля денежной ренты. Иногда и крестьянская аренда земли приближается к денежной ренте, когда высокая плата за землю оставляет на долю крестьянина не более, как скудною заработную плату.
Заметим, что употребление наемного труда не есть обязательный призван понятия мелкой буржуазии. Под это понятие подходит всякое самостоятельное производство на рынок, при наличности в общественном строе хозяйства описанных нами выше (п. 2) противоречии, – в частности при превращении массы производителей в наемных рабочих.
Для того, чтобы доказать правильность отнесения неимущего крестьянства к классу наемных рабочих с наделом, надо показать не только, как и какое крестьянство продает рабочую силу, но также и – как и какие предприниматели покупают рабочую силу. Это будет показано в следующих главах.
Проф. Конрад считает для настоящего крестьянина в Германии нормой – пару рабочего скота (Gespannbauernguter), см. «Землевладение и сельское хозяйство» (М. 1896), стр. 84–85. Для России эту норму скорее следовало бы взять выше. При определении понятия «крестьянин» Конрад берет именно процент лиц или дворов, занятых «наемной работой» или «подсобными промыслами» вообще (ibid.). – Проф. Стебут, которому в вопросах фактических нельзя отказать в авторитетности, писал в 1882 году «С падением крепостного права крестьянин с своей мелкой хозяйственной единицей, при исключительном возделывании хлебов, следовательно, преимущественно в средней черноземной полосе России, перешел уже в большинстве случаев в ремесленника, батрака или поденщика, занимающегося сельским хозяйством лишь побочно» («Статьи о русском сельском хозяйстве, его недостатках и мерах к его усовершенствованию». М. 1883. Стр. 11). Очевидно, что к ремесленникам здесь относятся и наемные рабочие в промышленности (строительные и т. п.). Как ни неправильно это словоупотребление, но оно очень распространено в нашей литературе, даже специально экономической.
Дворянский вотчинник. Ред.
Приведем примеры различных европейских форм наемного труда в земледелии из «Handwört. der Staatswiss.» («Землевладение и сельское хозяйство». М. 1896). «Крестьянское имение, – говорит И. Конрад, – нужно отличать от парцеллы, от участка «бобыля» или «огородника», владелец которого принужден искать еще стороннего занятия и заработка» (стр. 83–84). «Во Франции, по переписи 1881 г., 18 млн. чел., т. е. несколько менее половины населения, жило сельским хозяйством: около 9 млн. землевладельцев, 5 млн. арендаторов и половников, 4 млн. поденщиков и мелких земельных собственников или арендаторов, живших по преимуществу наемной работой… Предполагают, что во Франции по меньшей мере 75 % сельских рабочих имеет собственную землю» (с. 233, Гольп). В Германии к числу сельских рабочих относятся следующие категории, владеющие землей: 1) кутники, бобыли, огородники [нечто вроде наших дарственных]{128}; 2) контрактовые поденщики; они владеют землей, нанимаясь на определенную часть года [ср. у нас «трехдневники»]{129}. «Контрактовые поденщики составляют главную массу сельскохозяйственных рабочих в тех местностях Германии, где преобладает крупное землевладение» (стр. 236); 3) с.-х. рабочие, ведущие хозяйство на арендованной земле (стр. 237).
Только этот факт образования внутреннего рынка разложением крестьянства и в состоянии объяснить, например, громадный рост внутреннего рынка на хлопчатобумажные продукты, – производство которых так быстро росло в пореформенный период рука об руку с массовым разорением крестьянства. Г-н Н. —он, иллюстрирующий свои теории о внутреннем рынке именно на примере нашей текстильной индустрии, совершенно не сумел объяснить того, как могло иметь место это противоречивое явление.
Единственным исключением является прекрасная работа И. Гуревича: «The economics of the Russian village». New York, 1892. Русск. пер. «Экономическое положение русской деревни». М. 1896. Надо удивляться тому искусству, с каким г. Гурвич обработал земско-статистические сборники, не дающие комбинационных таблиц о группах крестьян по хозяйственной состоятельности.
Стеснение переселений оказывает, таким образом, громадное задерживающее влияние на разложение крестьянства.
См. также работу г. Приймака: «Цифровой материал для изучения переселении в Сибирь». (Прим. к 2-му изд.)
«Капитал», т. I, 2 отдел. Ред.
Г-н В. В. коснулся этого вопроса на первой же странице своих «Судеб капитализма», но ни в этом и ни в каком другом своем сочинении не попытался рассмотреть данные об отношении торгового и промышленного капитала в России. Г-н Н. —он, хотя и претендовал на верное следование теории Маркса, однако предпочел заменить точную и ясную категорию «торговый капитал» неясным и расплывчатым термином своего изобретения: «капитализация» или «капитализация доходов», и под прикрытием этого туманного термина преблагополучно обошел этот вопрос, прямо-таки обошел. Предшественником капиталистического производства в России у него является не торговый капитал, а… «народное производство»!
