эта форвакуумная линия? – естественно, продолжаю интересоваться я. – О, тут всё в порядке, можете не волноваться. Вот, посмотрите в окно. Видите, автобусная остановка? Отсюда не видно, но там из стены здания торчит труба. Это она и есть. – Вот уж точно, труба, подумал я. Спорить с этими нравственными уродами не стал, решив, что это бесполезно. Просто не пошёл к ним работать, не объясняя причины. Да, я не миссионер. Вообще не люблю спорить. Тем более, предъявлять претензии, высказывать осуждение и пр. Хотя всё же приходилось спорить, в том числе с начальством, например, владельцем фирмы 1С, на которой я тогда был на самой что ни на есть минимальной должности… но это история из более позднего времени (см. ниже). И это мне нелегко далось. Да, начальников я побаиваюсь. Не потому, что считаю их выше, скорее уж наоборот, но это люди, мозги которых устроены непонятно для меня, и потому общаться тяжело.
В конце концов, работа на заводе ПУЛ закончилась для меня тем, что я женился на москвичке и таким образом переехал в Мск, где и нашёл другую работу.
Семинары
Ах, да, чуть не забыл. Ещё работая на ПУЛе, я познакомился с тем, что такое научный семинар. В Саратове как-то состоялся семинар по квантовой химии. И туда забронировали себе места многие начальники, рассчитывая на халяву хорошо отдохнуть, потому что он был устроен на какой-то базе отдыха на энгельсском берегу Волги. Но какое-то более высокое начальство узнало и запретило. Бедные начальники вместо себя отправили туда молодых специалистов. Включая меня. Большинство докладов были мне неинтересны даже отдалённо, но иногда я, вроде бы, понимал, о чём речь. Успехи квантовомеханических расчётов были весьма скромные, на мой взгляд. Хороших компьютеров ещё не было, наверное, дело в этом. Например, а одном докладе рассказывалось, что удалось рассчитать структуру электронных оболочек какого-то атома. Не помню, какого. Когда он приземлился на поверхность кристалла замёрзшего аргона. Инертный газ и холод были нужны для того, чтобы структура электронных оболочек не сильно искажалась по сравнению со свободным состоянием атома. Только тогда это небольшое отклонение можно было рассчитать. Что уж там говорить о расчёте для какого-нибудь химического соединения с сильным взаимодействием между атомами. Так что название «квантовая химия» было скорее планами на будущее, чем настоящим предметом этой науки.
Невольно вспоминается рассказ отца, как он, проходя мимо афиши математического семинара, заинтересовался темой доклада – о математическом моделировании воздушных вихрей, образующихся при вращении пропеллера – зашёл и послушал. Но очень быстро разочаровался. Он не учёл, что доклад был именно математический. Автор первым делом для упрощения, достаточного для строгого математического решения задачи, упростил форму пропеллера, заменив его шаром…
Не знаю, как сейчас, вроде бы, она продвинулась гораздо дальше. Ага, вот Википедия пишет о квантовой химии «…наблюдаемые в последние два десятилетия революционные сдвиги в развитии компьютерной техники, приведшие к её заметному удешевлению, заметно стимулируют…».
В общем, тогда я больше сочинял роман об Атлантиде, чем слушал доклады на темы тогдашней «квантовой химии».
Начальники, наверное, предполагали пожить в доме отдыха, где поселили иногородних участников. Но заменившие их молодые специалисты не были настолько нахальными, и ездили каждый день туда на автобусе. Правда, не сами добирались на рейсовом. За нами присылали шикарный «Икарус», и он вёз всего несколько человек. Венгерский «Икарус» был для нас непривычно комфортабельным 60. По слухам, когда Венгрия подалась в Европу, завод, выпускавший его, купили – и тут же закрыли. Избавились от конкурента. А жаль. Надо было договориться как-нибудь в трёхстороннем порядке, включая РФ, европейцы заплатили бы за избавление от конкурента, РФ за оборудование, и выпускала бы его, обязавшись никому не продавать. Да только, скорее всего, покупатели не признавались, что покупают не для продолжения выпуска автобусов. Мало ли, вдруг бы венгры тогда обиделись и не продали. Хотя… всех этих новых капиталистов, бывших партийных и комсомольских работников, гэбэшников и уголовников, мне трудно заподозрить в повышенном патриотизме. Не тогда, когда речь о деньгах. Но я могу и ошибаться. И покупатели могли учесть возможность такой ошибки. Нусутх.
О семинаре в доме отдыха нужно привести только ещё наблюдение, что кормили обедом в общей столовой вместе с отдыхающими. Жить-то там саратовские участники семинара не жили, но обедали. Я заметил значительную разницу в кормёжке. Обед был похожим, но не совсем. Скажем, отдыхающим на второе доставалась каша, а участникам семинара та же каша – с котлетой.
Где начальники оторвались, это на каком-то аналогичном мероприятии, которое было устроено на острове на Волге. Не очень далеко от Саратова, примерно напротив Затона. Это одна из саратовских окраин, на берегу. Там молодые специалисты, включая меня, побывали только в качестве обслуги. Продукты привозили, дрова пилили, всякое такое. Не помню даже, на какую тему было то мероприятие, но не просто так собрались отдохнуть, тоже под видом чего-то делового. Запомнил я его только из-за одного эпизода. Как-то я был в группе, вёзшей продукты на лодке на этот остров. Лодка была с подвесным мотором, можно сказать, катер, а не «гулянка» 61, хотя такая больше бы подошла для грузовых и пассажирских перевозок на небольшое расстояние. Зато «катер» солиднее. Вдобавок лодочник был из бывших железнодорожников и носил от солнца не кепочку с козырьком, а форменную фуражку. И вот вдруг при нашем приближении какая-то лодка поспешно завелась и быстро уехала. – Ага, – сказал лодочник, с которым, похоже, это происходило не впервые, – приняли меня за инспектора рыбного хозяйства. Надо посмотреть, что там у них. – И он повернул в ту сторону. Действительно, там оказался перемёт 62. Он был обозначен поплавками на концах. Наш лодочник вытащил его и обнаружил на крючках трёх маленьких бестеров. Маленьких – это сантиметров тридцать-сорок. Но у них были характерные для осетровых рыб длинные тонкие изогнутые носы. Бестер – это помесь белуги и стерляди, его вывели и специально запустили в Волгу. Понятно, что ловить таких маленьких тоже запрещено, но раз уж они попались на крючок, мы их съели. И с начальством не поделились – было бы чем делиться, три рыбки. Мне тоже достался совсем небольшой кусочек, но могу засвидетельствовать, что рыба очень вкусная.
