Анестезиолог. Пока ты спал - Александр Евгеньевич Иванов

– Какое? – пытается уточнить начмед.

– Так он целиком и представляет из себя это самое место, которое искривляется при болезни Пейрони.

Болезнь Пейрони – не повод попасть в реанимацию. Ничем жизни не грозит, ничего опасного, кроме интимных проблем. Но в жизни нет ничего, что не может стать поводом, поводом как выпить, так и поводом попасть в реанимацию. А в данном случае причинно-следственная связь налицо.

Корпоративная вечеринка. После окончания пара сотрудников, дама и месье, решили продолжить у нее дома, в интимной обстановке. Обстановка располагала, партнер был готов, только имел вот такую, даже не сказать, что болезнь, а просто некоторую особенность формы своего достоинства. Подруга, видно, стала иронизировать по поводу этого несколько легкомысленного и вздорного вида, за что получила удар в пятак. Но женщина она была горячая и неслабая и так оттолкнула мужичка, что тот приложился головой о стену и затих. Как потом оказалось, случился у него перелом височной кости и ушиб мозгов. Подруга испугалась, сама вызвала «Скорую», приехала вместе с ним и в приемном отделении подробно рассказала о ситуации дежурному врачу. Травматолог в приемном отделении выносит на обложку истории диагноз. Все правильно, все как учили. На первом месте основное заболевание, далее – его осложнения. В конце – сопутствующая патология. Думаю, что он пошутил. Возможно, даже был трезв. Хотя логика тут несомненная. И на первое место выносится: «Болезнь Пейрони». Травма черепа шла следом, в осложнениях.

Нам один хрен, что написано на истории болезни, тактика лечения от этого не меняется. Стандартный набор процедур: медикаментозная кома, ИВЛ. Вызов нейрохирурга.

Утренний обход. Начмеда, тетка средних лет, читает историю. Признаться, что о болезни она Пейрони не слышала, ей как-то не удобно. Вдруг это такая серьезная хворь, от которой крошатся черепа.

– Напомните, просто с утра вылетело из головы, что-то такое, до боли знакомое.

Пытаюсь сохранить серьезный вид:

– Так это часто встречается в среднем возрасте.

– Да я помню, не раз сталкивалась. Только вот как-то забыла, что там происходит.

Один из хирургов пытается сквозь смех сложить фразу типа:

– Скажите, вам что, до боли знакомо это заболевание?

Минут через пять удается объяснить начмеду, что же это такое на самом деле. И что там происходит. И почему это может быть знакомо до боли обоим партнерам. Та начинает понимать, в чем дело, и открыто посылает всех нас на то место, которое поражается болезнью Пейрони. Но под конец добавляет:

– И чтобы в истории болезни была запись о консультации уролога!

Новый взрыв хохота.

Приказ есть, надо выполнять. Звоню урологу, приходи, проконсультируй. Понимая, что и он меня сейчас пошлет туда же, ссылаюсь на приказ начмеда.

– А чего, говорит, я там увижу. Он же у него встать должен. Вот и передай начмеду, что ежели на нее у него встанет, тогда приду и посмотрю. А так чего смотреть, мало я концов видел? Я болезнь Пейрони все равно не лечу.

– А чего так. Вон реклама идет. «ОН-клиник». Говорят, оперируют. Деньги хорошие.

– Полезешь там оперировать. На хую славы не найдешь. Так хоть кривенько, но стоит. А так вообще мужика импотентом сделаешь.

Вечером уролог все же зашел. Посмеялся вместе с нами над историей. Но записи так и не оставил. Так что основное заболевание осталось не охвачено. Жаль, если мужик помрет, как бы расхождения диагнозов не было.

* * *

Молоденькая медсестра объясняет бабушке:

– Это маска, надо дышать кислородом.

Бабушке 93 года.

– Ой, дочка, раньше со мной такого не было.

– Не волнуйтесь, бабушка, все когда-то бывает в первый раз.

Безногий бомж

Поселился в больничке бомж. Еще в начале зимы он остался без ног, обоссавшись в сапоги и уснув на морозе. Отмороженные ноги отпиливали по частям. Бомж так привык к этой процедуре, что предлагал сам наточить пилу, комментировал по ходу операции действия хирургов:

– О, сегодня у вас хорошая пила, я по звуку слышу. Я разбираюсь, я плотник.

Выписать его было некуда, в какой-нибудь приют для инвалидов без документов не берут, вот и прятали полгода от проверяющих комиссий. Спрятать несложно, обычно его ставили в кладовке, за ведрами. И с ногами-то он был не велик ростом, а стал еще ниже. Понимает, что заведующий отделением рискует, пряча его, стоит тихо, не шумит. Мужичок оказался рукастым. Смастерил тележку, катается по вечерам по коридору, всем старается помогать. Постоянно что-то чинит или читает книжки.

Бедняга мучается, что в душевой не может дотянуться до кранов. Но руки сильные. Подставляет стул, забирается в старую железную раковину и под смесителем раковины устраивает себе душ. Зрелище для сильных: кажется, что человек вылезает из сливного отверстия.

Наконец удалось ему выправить документы и отправить в приют. Попрощались, привыкли. Расстались, думали, навсегда. Но нет. Познакомившись с одной из наших медсестер, женился. Та взяла его к себе жить. Смотрим – возит его в кресле-каталке по поселку. Любовь…

* * *

С утра занесло в институтскую клинику. Встречаю в коридоре старую знакомую, вернее, не очень старую, давнюю. Лицо в красных пятнах, и явно не рада встрече:

– Ой, не смотрите на меня, представляете, никогда аллергии не было.

– Представляю. Ботокс? Ничего, это бывает, пройдет.

– Нет, ну вы всегда сумеете сказать что-то приятное. Ну ботокс, ботокс, но ведь хочется…

Укрощение строптивой

Смотришь, как растет культурный уровень народонаселения. На календаре день рождения Шекспира, а в поселковом семейном драматическом театре уже состоялась постановка по мотивам пьесы «Укрощение строптивой». Краткое содержание:

– Ты зачем столько таблеток сожрала? Сдохнуть хочешь?

– Хочу! Меня муж сегодня избил!

– А за что?

На лице сплошной синяк. Распухшие губы говорят слова:

– Потому что я сука! Я – блядь!

– Самокритично. Только где ты таких таблеток столько набрала? Они же по рецепту?

– Мужу нарколог с психиатром выписывают. Он у них на учете…

– Так убьет когда-нибудь. В прошлый раз когда у нас была, так это он тебе нож в спину воткнул?

– Он, он, а как воткнул-то! Аккурат между лопаток. Хер он меня убьет! Я и сама могу. Разве не помните, он у вас лежал с проломленным черепом? Моя работа!

– А так это твой муж был? Помню, фамилия редкая. Так брось его, пока вы не поубивали друг друга. Хотя конечно, гармоничная у вас семья. Какие страсти кипят.

– Точно, Шекспир у нас дома отдыхает. А что, все так живут. Где я другого найду? Этот хоть хороший,