Миссис Оливер постоянно рассуждает о трудностях писательского ремесла, часто уносится мыслями в дебри своего очередного романа и временами так запутывается в придуманной интриге, что не знает, как выпутаться. А еще она жалуется на дотошных читателей, которые любят выискивать в ее романах ошибки.
В «Картах на стол» она произносит целый монолог: «Вообще-то говоря, я ничуть не забочусь о точности деталей. Не вижу большой беды, если немного напутала в титулах полицейских, назвала автоматическое ружье револьвером, вместо «фонограф» написала «диктограф» и описала яд, от которого герои книги умирают, произнеся одну лишь предсмертную фразу. Уж что, на мой взгляд, действительно важно, так это количество жертв! Если действие становится скучноватым, то еще немножко крови наверняка внесет оживление. Если кто-то что-то хочет рассказать, его убивают первым. Нечто подобное встречается во всех моих книгах, конечно, приправленное каждый раз чем-нибудь новеньким».
Никто не ссорится со своим хлебом с маслом.
Агата Кристи придавала большое значение моральным вопросам в своем творчестве.
Аморальность была для нее совершенно неприемлема, и она считала это совершенно естественным. «Детектив – рассказ о погоне; в значительной мере это моралите – нравоучительная сказка: порок в нем всегда повержен, добро торжествует, – говорила она. – Во времена, относящиеся к войне 1914 года, злодей не считался героем: враг был плохой, герой – хороший, именно так – грубо и просто. Тогда не было принято окунаться в психологические бездны. Я, как и всякий, кто пишет или читает книги, была против преступника, за невинную жертву».
А на склоне лет она сетовала: «Кто бы мог подумать, что настанут времена, когда книги о преступлениях будут провоцировать тягу к насилию и приносить садистское удовольствие описаниями жестокости ради жестокости? Резонно было бы предположить, что общество восстанет против таких книг. Ничего подобного – жестокость стала сегодня вполне заурядным явлением».
Беспокоила ее и набирающая популярность тенденция оправдывать негодяев: «Никто не чувствует смертельной муки жертвы – все жалеют убийцу: ведь он так молод. Почему его не казнят? Мы ведь убиваем волков, а не пытаемся научить их мирно ладить с ягнятами». Воспитанная в суровые викторианские времена, пережившая две мировые войны, королева детектива не была заражена гуманностью ради гуманности и стремлением всех оправдать. И в ее романах преступники никогда не уходили от наказания.
Жертвы интересуют меня больше, нежели преступники.
В 1932 году Агата Кристи отправилась с мужем на раскопки в Ниневию.
В этот раз для них обоих многое было в новинку, потому что Макс перешел из экспедиции Вули в экспедицию Кэмпбелл-Томпсона, так что пришлось привыкать к странностям нового начальника.
Агата Кристи стойко переносила бездорожье, тяжелый климат и постоянную занятость мужа. Единственная «роскошь», которую она себе позволила на раскопках – это купить хороший дорогой стол: «Писать книжки – моя работа, – говорила она, – для которой требуются соответствующие орудия: машинка, карандаш и стол, за которым можно сидеть».
Уезжала она оттуда вполне довольной: «В первый же сезон жизнь на раскопках мне понравилась необычайно. Я полюбила Мосул; искренне привязалась к Си-Ти и Барбаре; успешно завершила убийство лорда Эджвейра и преследование его убийцы».
Впечатление подпортило только знакомство накануне отъезда из Багдада с очаровательным любезным немецким директором Багдадского музея древностей. Когда при нем упомянули о евреях, он резко изменился в лице и сказал: «Возможно, у вас евреи не такие, как у нас. Они опасны. Их следует истребить! Ничто другое не поможет!»
«Я уставилась на него, не веря своим ушам, – вспоминала Агата Кристи. – Но он имел в виду именно то, что сказал. Тогда я впервые столкнулась с ужасом, который позднее пришел из Германии. Для тех, кто много путешествовал, думаю, кое-что было ясно уже тогда, но обыкновенным людям в 1932–1933 годах явно недоставало способности предвидеть».
Есть вещи, которые – когда в конце концов убеждаешься в них – повергают в отчаяние.
В 1932 году Макс Мэллоуэн впервые рискнул провести собственные раскопки.
Он был увлечен доисторическими исследованиями, поэтому дворцы, которые он раскапывал в составе экспедиций, его мало интересовали. Он мечтал раскопать маленький курган недалеко от древней Ниневии, в деревушке Арпачии. Агата Кристи упоминает в своих мемуарах, что любые раскопки стоили дорого, но ни слова не говорит, где Макс нашел деньги на свою «авантюру», как тогда называли его интерес к кургану. Скорее всего, она сама его и профинансировала, как не раз было впоследствии.
Им с ходу повезло – Макс откопал сгоревшую гончарную мастерскую, в которой было много прекрасно сохранившейся посуды. Так что в Лондон они вернулись триумфаторами. Агата гордилась находкой Макса и своим участием в этом куда больше, чем своими книгами.
На радостях они перед отъездом устроили для местных жителей скачки. «Пришедшего первым ожидал приз в виде коровы с теленком, второго – овца, третьего – коза. Было несколько призов помельче: куры, мешки с мукой и лукошки с яйцами – от сотни штук до десятка, – вспоминала Агата Кристи. – Всем участникам полагалось по пригоршне фиников и столько халвы, сколько каждый сможет унести в двух ладонях. Заметьте, все эти призы обошлись нам в десять фунтов… Мы покидали Арпачию под крики: «Да благословит вас Аллах!», «Приезжайте снова!» и всяческие добрые пожелания».
Когда они через пятнадцать лет снова приехали туда, встречать их вышла вся деревня. Все помнили те самые скачки.
Человек сам своими руками должен прокладывать путь в жизни.
С 1933 по 1938 год Агата Кристи ездила с Максом на раскопки в Сирию.
Они, правда, хотели вернуться в Арпачию, но сложная политическая ситуация в Ираке не позволила продолжать там археологические работы.
Это были счастливые годы, практически ничем не омраченные. Три-четыре месяца на раскопках, потом возвращение в Англию, где Макс писал работы по археологии, а Агата – детективы и пьесы. За эти шесть лет она написала несколько сборников рассказов и одиннадцать романов, в том числе такие признанные шедевры детективного жанра, как «Восточный экспресс», «Карты на стол», «Убийство в трех актах» и вышедшие в 1939 году «Десять негритят».
Она становилась все более популярной, деньги текли рекой, хватало уже не только на безбедную жизнь, но и на любые прихоти, что душа пожелает. Макс в отличие от Арчи не испытывал комплексов из-за славы и богатства своей жены и был только рад, что она его финансово поддерживает. Впрочем, ему ничего не нужно было, кроме денег на раскопки.
