А тем временем на лютежском плацдарме наша ударная группировка готовилась к решающему наступлению. В войсках нарастал боевой подъем.
Совсем недалеко от переднего края противника, в районе села Ново-Петровцы, наши саперы оборудовали наблюдательный пункт фронта. Отсюда хорошо просматривалась местность на направлении главного удара.
Перед наступлением Военный совет фронта собрал накоротке командиров войсковых соединений, сосредоточенных на лютежском плацдарме. Генерал армии Н. Ф. Ватутин уточнил боевую задачу ударной группировки и отдал последние распоряжения.
В войска направились заместитель командующего фронтом генерал-полковник А. А. Гречко, член Военного совета по тылу генерал-майор Н. Т. Кальченко, начальник политуправления генерал-майор С. С. Шатилов и другие руководящие работники. Я выехал в 60-ю армию. На окраине колхоза «Приднепровский» я разыскал командующего 60-й армией генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского. Вместе с ним находились член Военного совета генерал-майор В. М. Оленин, начальник штаба генерал-майор Г. А. Тер-Гаспарян и начальник политотдела армии генерал-майор К. П. Исаев.
Об Иване Даниловиче Черняховском как о талантливом и растущем военачальнике я слышал раньше, но видеть его довелось впервые. Иван Данилович был свежевыбрит, подтянут, ладно сидело на нем обмундирование. Подчиненные стремились ему подражать. Всюду чувствовалась войсковая четкость. Генерал Черняховский протянул мне руку и поздоровался, будто с давним знакомым.
— В обиде я на вас, фронтовые товарищи, — блеснув темно-карими глазами, заявил Черняховский. — Так и передайте Николаю Федоровичу. Он знает, как настойчиво я рвался на 1-й Украинский фронт, надеясь, что с 60-й армией буду непосредственно участвовать в освобождении Киева. А нас подальше от города отодвинули. — Иван Данилович помолчал, размеренно постукивая ладонью по карте, и, вздохнув, произнес: — Ведь с Киевом связаны лучшие годы моей жизни. Вся моя молодость там прошла.
Потом я узнал, что тринадцати лет И. Д. Черняховский остался сиротой. Советская власть воспитала его. Иван Данилович учился в Киеве, окончил там артиллерийскую школу, а затем получил академическое образование. И. Д. Черняховский был человеком обаятельным, и встреча с ним произвела на меня большое впечатление.
Добрым словом хочется вспомнить члена Военного совета 60-й армии генерал-майора Василия Максимовича Оленина. Кадровый политработник, воспитанник Военно-политической академии имени В. И. Ленина, он с 1929 года находился в рядах Красной Армии. Будучи военкомом 4-го воздушно-десантного корпуса, он в начале 1942 года принимал участие в десантной операции под Вязьмой и в труднейших условиях действовал во вражеском тылу, сражаясь с превосходящими силами гитлеровцев. В июле 1943 года Василий Максимович был назначен членом Военного совета 60-й армии. Он хорошо проявил себя в Курской битве и при форсировании Днепра. Опытный политработник, В. М. Оленин умел находить ключ к солдатской душе, и фронтовики любили его.
Когда мы с генералом В. М. Олениным пришли в подразделение 75-й гвардейской стрелковой дивизии (командир генерал-майор В. А. Горишний, начальник политотдела полковник И. А. Власенко), бойцы встретили Василия Максимовича как хорошего знакомого. Послышались одобрительные возгласы: "Наш комиссар прибыл!" По-вологодски окая, Василий Максимович начал беседу. Бесстрашный политработник, человек действия, он требовал от коммунистов личного примера в бою.
— Скоро начнется атака, — говорил генерал В. М. Оленин на партийном собрании перед началом операции. — Коммунисты призваны показать боевой пример. Помните, что все солдаты смотрят на вас. Если ненароком оробеешь перед атакой, сразу потеряешь авторитет. Большевику надобно собрать в себе всю волю и смело идти вперед, воодушевляя других словом и делом. Помните о своей главной партийной обязанности: в бою первый шаг делают коммунисты.
После собрания мы с Василием Максимовичем по установившемуся обычаю обошли перед началом наступления траншеи переднего края. Как показал боевой опыт, обход войск перед атакой является одной из эффективных форм политической работы. Так, например, на лютежском плацдарме на участке предполагаемого прорыва траншеи переднего края обходили командарм К. С. Москаленко и член Военного совета генерал-майор А. А. Епишев. Их появление на решающем участке и беседы с солдатами, готовившимися к атаке, еще более ободрили войска.
Во всех подразделениях, где побывали мы с генералом В. М. Олениным, Василий Максимович зачитывал обращение Военного совета 1-го Украинского фронта. Вот что говорилось в нем: "Товарищи! Перед нами Киев — мать городов русских, колыбель нашего Отечества. Здесь много веков назад зародилась наша могучая Русь. Здесь с оружием в руках отстаивали свободу и независимость русского и украинского народов наши отцы и матери, наши деды и прадеды…
На этой земле расцвела культура народа Богдана Хмельницкого и Тараса Шевченко. Фабриками и заводами, театрами и университетами, школами и садами украсился Киев за время Советской власти… 25 месяцев фашистские хищники издеваются, грабят и убивают мирных советских граждан, жгут и уничтожают киевские фабрики и заводы, прекрасные здания и зеленые улицы, оскверняют и поганят памятники и могилы борцов нашей священной земли…
К героическим подвигам, к самоотверженности в бою зовет нас великий Киев. К мужеству, отваге и храбрости зовет нас многомиллионный советский народ".
Обращение заканчивалось пламенными словами: "За нашу Советскую Родину, за нашу свободу и счастливую жизнь, за Украину, за Киев — вперед, на разгром врага!"{12}.
Там, где позволяла обстановка, прошли короткие митинги. Каждый из нас не раз убеждался, что митинги перед боем являются одной из действенных форм политического воспитания, укрепления наступательного порыва воинов.
Не могу забыть митинг в одном из батальонов 75-й гвардейской стрелковой дивизии. Помню, слово взял рядовой Антипов.
— Было это дней десять назад, когда мы ворвались в село Копытинцы, сказал солдат. — Вы сами видели, что фашист сжег его дотла. Наш взвод ворвался в центр села. Продвигаюсь вперед, по канаве. Вдруг вижу, трупы лежат: старики и женщины. И вот из груды трупов выбирается окровавленная девочка. Маленькая такая, не больше десяти лет. "Дядя, спаси! Немцы убивают нас!" — жалобно закричала она. Этот крик и сейчас в моих ушах звенит. Пусть он всколыхнет и ваши сердца. Даю клятву перед вами и перед осиротевшей девочкой, что буду без пощады истреблять фашистских гадов.
До глубины души взволнованные рассказом однополчанина, воины решительно произнесли: "Смерть фашистским убийцам!"
