Центр буферного государства мыслится в Чите…
В связи с таким планом русский отдел японской военной миссии имеет задание выяснить дислокацию советских войск на Дальнем Востоке, номера частей, отводятся ли части на германский фронт, какие имеются мехчасти, отправляют ли их на запад, какова авиация и имеются ли средства бактериологической войны. Кроме того, отделу поручено подготовить воззвание к русскому населению Дальнего Востока с призывом к восстанию…
Янагита… подтвердил наличие такого плана и сказал, что он… имеет поручение квантунского штаба произвести политическую разведку вокруг буферного вопроса и выявить связанные с этим общественно-политические настроения…
Японские спецслужбы в Маньчжурии, реализуя установку своего правительства на подготовку условий для нападения на Советский Союз, еще в 1936 году разработали план создания буферного государства на Советском Дальнем Востоке. Об этом показал на следствии бывший атаман белогвардейских войск в Сибири и на Дальнем Востоке Г. М. Семенов, арестованный советскими органами военной контрразведки в августе 1945 года: «В 1936 году я был вызван руководителем японской разведки в Маньчжурии генерал-майором Ё. Андо, который заявил, что хочет посвятить меня в военные планы японцев. Ё. Андо [сообщил], что японское правительство наметило в ближайшее время осуществить вторжение японских войск в Советское Приморье, где будет создано буферное государство типа Маньчжоу-Го, причем в правительстве мне будет отведена руководящая роль.
Также в 1936 году я встречался с начальником штаба Квантунской армии генералом Окамура. От него я выяснил, что японский план вторжения предусматривал присоединение Уссурийского края к Маньчжоу-Го и создание буферного государства от Байкала на Восток, сделав меня главой государства.
Генерал-майор Ё. Андо говорил, что японцы рассчитывают, что если им удастся перехватить коммуникации Красной Армии у Байкала, то Дальний Восток будет отторгнут от Советского Союза.
Хотя события на Халхин-Голе окончились поражением для японцев, я все же и в последующие годы не переставал надеяться на новую возможность войны против СССР и продолжал готовить к ней эмигрантов».
Действительно, вооруженные провокации японской военщины против Советского Союза в 1938 году в районе озера Хасан, а затем против Монгольской Народной Республики в 1939 году на реке Халхин-Гол были ликвидированы столь стремительно и агрессор понес столь значительный урон, что японцам не удалось реализовать захватнические планы по созданию на Советском Дальнем Востоке буферного государства во главе с атаманом Семеновым и развернуть широкомасштабные боевые действия против войск Красной Армии.
Япония, как показал далее Семенов, планируя создание буферного государства на Дальнем Востоке, стремилась, во-первых, использовать его для отторжения от Советского Союза Уссурийского края и присоединения к Маньчжурии, а во-вторых — для создания на его территории марионеточного государства по типу Маньчжоу-Го.
Сложившиеся обстоятельства не позволили японцам осуществить на практике создание в конце 30-х годов буферного государства на Советском Дальнем Востоке, а наработанный японскими спецслужбами материал был отложен до лучших времен. Такой момент, по мнению штабных работников Квантунской армии, наступил в 1941 году, о чем и свидетельствует сообщение советской разведки из Харбина. Цели у Японии остались прежние — отторгнуть от Советского Союза значительную территорию на Дальнем Востоке и создать буферное государство во главе с Семеновым.
А. П. Бакшеев, о котором говорится в разведсообщении, на следствии в декабре 1945 года показал: «В целях военной подготовки белоказаков к предстоящей вооруженной борьбе против Советского Союза мною был издан приказ, согласно которому все члены "Союза казаков на Дальнем Востоке", способные носить оружие, зачислялись в сводные казачьи полки…
В 1940 году я получил указание от начальника Хайларской ЯВМ[4] сформировать на базе имевшихся в моем распоряжении 5 белоказацких полков так называемый Захинганский казацкий корпус. Через некоторое время корпус был создан, и я, будучи назначен командиром корпуса, руководствуясь указанием ЯВМ, с августа 1940 года приступил к более, активной военной подготовке белоказаков…
После начавшейся агрессивной войны Германии против европейских государств японцы усиленно приступили к подготовке военного нападения на СССР с востока и предполагали использовать белоказацкие части, что в свою очередь способствовало нашим целям в борьбе за свержение Советской власти».
Таким образом, руководитель белоказацких формирований в Маньчжурии был уверен, что подчиненные ему казачьи части и подразделения горят желанием выступить по его первому зову на борьбу против Советской власти. Но после нападения Германии на Советский Союз настроение значительной части белой эмиграции в Маньчжурии резко изменилось в сторону сочувствия соотечественникам в их борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Данное обстоятельство породило беспокойство у руководства японских спецслужб, в частности у генерала Г. Янагиты, который, являясь одним из опытнейших японских разведчиков, возглавлял в тот период информационно-разведывательное управление Квантунской армии (Харбинскую ЯВМ). Янагита решил осуществить сбор развединформации, прежде чем давать конкретные рекомендации командованию Квантунской армии по использованию возможностей белоэмиграции. Выполняя комплексную задачу по сбору информации, японская разведка должна была выяснить и возможную реакцию заинтересованных сторон как внутри Маньчжоу-Го, так и на международной арене. Вместе с тем на японские спецслужбы была возложена и задача по отработке других вариантов обоснования вторжения на территорию СССР, а также создания эффективно действующих органов управления оккупированных советских территорий.
Японские правящие круги, милитаристская военщина и руководство спецслужб решили подготовить запасной вариант действий на случай вооруженного вторжения на территорию СССР без участия белоэмигрантских войск. В такой ситуации предполагалось использовать опыт создания германскими войсками административных органов управления на оккупированных территориях. Для обобщения такого опыта в первой декаде июля 1941 года генеральным штабом японской армии был командирован в Берлин японский разведчик Ш. Акикуса, работавший еще в 1919 году в разведорганах японских оккупационных войск в Сибири.
Генерал-майор Шуи Акикуса, арестованный в 1945 году в Маньчжурии, по данному вопросу на следствии показал: «Японским генеральным штабом мне было поручено собрать материалы об организации административных органов на оккупированных территориях, предполагая использовать их в случае оккупации районов Советского Союза и других стран. С этой целью по заданию генерального штаба японской армии я под видом секретаря посольства Маньчжоу-Го в Германии под вымышленной фамилией Хосино ездил в Берлин, откуда затем выезжал в Италию, Венгрию и Румынию, собирая сведения о постановке и организации немецкой администрации в оккупированных Германией странах… когда я был в Берлине, японский военный атташе в Германии генерал-лейтенант Банзай проинформировал меня, что из японского генерального штаба им получено сообщение о том, что Квантунская армия находится в состоянии боевой готовности к выступлению против СССР.
