Анализ прогнозов Л.Д. Троцкого не только свидетельствует о порочности его концепций о советском обществе и мировом развитии, но и во многом объясняет причины его политического поражения. Выдающиеся достижения советского народа в мирном строительстве, его победа в годы Великой Отечественной войны продемонстрировали, что, несмотря на ошибки и провалы первых революционных лет, в стране был велик потенциал здоровых сил, который остановил приход к власти деятеля, открыто выдвигавшего программу полного подчинения интересов народов СССР авантюристическим расчетам на мировую революцию. Презрение Троцкого к народам СССР, их культуре плохо скрывалось им. Уже в 20-х гг. миллионы членов партии и беспартийных осознали, что программа Троцкого порочна и гибельна для страны.
Порочность расчетов Троцкого оказалась гибельной и для него самого. Не прекращавшаяся война против сталинского руководства, помимо прочего, свидетельствовала о фатальной переоценке Троцким собственных сил и недооценке своего противника. Нежелание признать свое поражение вынуждало Троцкого идти все дальше и дальше в безнадежной для него авантюристической игре, пытаясь свергнуть советский строй с помощью интриг и заговоров, «Бюллетеня оппозиции» и маломощного IV Интернационала.
Массовые обвинения советских людей в троцкизме, провоцируемые «Бюллетенем оппозиции», неизбежно должны были привести к тому, что и Троцкий станет жертвой этой «охоты». Уже 7 февраля 1935 года Троцкий записывает в своем дневнике, что, по-видимому, он будет убит агентами Сталина. Игра, которую вел великий комбинатор, уносившая тысячи жертв, становилась все более опасной и для него лично. Его последним прибежищем стал загородный дом его сторонника, художника Диего Ривера, в пригороде Мехико, Койоакане. Последний дом, в котором Троцкому довелось жить, пришлось превратить в настоящую крепость.
Объявленная Троцким антисталинская революция не состоялась. Многие его верные агенты исчезали в различных странах при таинственных обстоятельствах. Троцкий был убежден, что скончавшийся в Париже после операции аппендицита его сын Лева был убит его врагами. Младший сын Сергей, оставшийся в СССР и давно потерявший интерес к политике, был арестован как «троцкист». По такому же обвинению была отправлена в лагерь и первая жена Троцкого – Александра Соколовская. Лишь внук Троцкого Сева, вывезенный по его настоянию в Койоакан, был живым напоминанием о его потомстве.
Вероятно, Троцкий ощущал дыхание смерти. Его обостренная интуиция подсказывала ему неизбежность скорого конца. После того как он покинул Принкипо и занялся заговорами против Сталина с той же энергией, с какой прежде организовывал оппозиционные платформы и блоки, лихорадки вновь стали преследовать его, как и во времена партийных дискуссий 20-х гг. Организм снова сигнализировал сознанию Троцкого, что он занят опасным делом.
В конце концов его физическое состояние стало внушать Троцкому тревогу за свою жизнь. Почти ровно за полгода до своей гибели, 27 февраля 1940 года, он составил свое завещание. В нем он исходил из того, что причиной его смерти будет не покушение, а естественная смерть. Он считал, что врачи ошиблись и его состояние значительно хуже, чем им кажется. Троцкий полагал, что скорее всего он скоро умрет от прогрессирующего атеросклероза. Он боялся, что его ждет судьба Ленина и у него будет развиваться паралич тела и органов речи. Как ни странно, но это интуитивное предвидение соответствовало физическим проявлениям долгой агонии Троцкого после нанесения ему рокового удара в голову 20 августа 1940 г.
Первое покушение на его жизнь произошло в ночь с 23 на 24 мая 1940 года. В тщательно охраняемую виллу ворвались люди с автоматами. В доме гремели автоматные очереди, взорвалась граната. Несмотря на то что террористам не было оказано сопротивления, ни Троцкий, ни Седова, ни внук Сева не пострадали. Инспектор мексиканской полиции, прибывший на место преступления, был поражен спокойствием Троцкого и собранной деловитостью, с которой тот объяснял детали покушения. У полисмена не было сомнений в том, что все, о чем ему сообщал Троцкий, было лишь имитацией покушения, так как никто в его многообразной практике не вел себя так спокойно, только что избежав смерти. Он был не прав. Причина спокойствия Троцкого объяснялась тем, что он был внутренне готов к смерти и, может быть, гораздо в большей степени, чем признавался в этом самому себе. Где-то помимо своего сознания он уже признал, что проиграл схватку со своим смертельным врагом, и поэтому спокойно ждал неминуемого исхода.
Не исключено, что, когда Троцкий писал в своем завещании о возможном кровоизлиянии в мозг как причине своей гибели, он подсознательно обратился к тем образам, которые давно засели в его сознании. Не исключено, что из глубин памяти всплыла прочтенная им в тюрьме масонская легенда о строителе Храма Соломона Адонираме, который был убит ударом кирки в голову. Возможно, что он вспомнил и те литературные образы, к которым прибегали он и его единомышленники в первые революционные годы. Тогда Бухарин провозглашал: «В революции побеждает тот, кто другому череп проломит». К подобному образу прибегал и Троцкий, который писал в «Известиях Петроградского Совета» от 30 октября 1917 года: «Врагу следует знать, что в любой момент на его череп может обрушиться железный прут». Троцкий вряд ли знал фразу Сталина, сказанную в начале 30-х годов иносказательно, о том, что «этого господина надо крепко стукнуть по голове», в октябре 1936 года в «Бюллетене оппозиции» было написано: «Сталину нужна голова Троцкого – это его главная цель». Позже в своем дневнике, 28 декабря 1938 года, он записал, что Сталин «пытается ударить не по идеям своего оппонента, а по черепу».
Но природная интуиция не дала Троцкому сигнала тревоги, когда он познакомился с Жаком Морнаром, другом его секретарши. Это не случайно. Жак Морнар, под именем которого скрывался испанский коммунист Рамон дель Рио Меркадер, не был профессиональным киллером, и наверное, этот человек менее, чем кто-либо, подходил для роли убийцы. По первоначальному сценарию покушения его роль была вспомогательной. Меркадер должен был лишь подробно описать дом Троцкого и типичный распорядок дня в доме. Однако после провала первого покушения на Троцкого агенты НКВД приказали Меркадеру осуществить убийство.
Позже в окружении Троцкого вспоминали, что за неделю до убийства «Морнар» пришел в дом, судорожно сжимая в руке плащ, столь неуместный для августовского дня в Мексике. Потом стало известно, что в плаще были спрятаны различные орудия убийства. «Морнар» был бледен, и все считали, что он болен.
