Вечером нас посетили монголы-халхасцы, приехавшие из долины Ци-гэ-цзин-цзы вместе с Хомбо и Дарба. Последние некоторое время рассчитывали прогостить у халхасцев, а затем от пикета Мын-шуй предполагали направиться прямой дорогой через Е-шуй (90 ли), Ма-дунь (70 ли), Тола (75 ли), Джигда (85 ли), Сань-коу-чжэнь (60 ли), Казган (70 ли), Могай (60 ли). Бай или Шаманэ (70 ли) и Адак (120 ли) в селение Ном (90 ли).
Об этом пути они рассказали нам следующее.
Дорога сворачивает вправо в десятке ли от колодца Мын-шуй и до колодца Е-шуй бежит среди гор прямо на север. Сперва ущелье довольно узко, но затем горы отходят в обе стороны, и тропинка пересекает долину, по которой можно выйти к ключу Отун-да-цзу-чан. За долиной подымаются опять горы, которые не высоки, но скалисты. Колодец лежит по северную их сторону, вблизи сухого русла Е-шуй, которое, сойдясь с Мын-шуйским руслом, впадает к западу от ключей Я-цзу-чан в Янь-дуньский проток. От колодца Е-шун дорога идет мелкосопочником около 10 ли, после чего вступает в горы Ма-дунь-Шань, с северного склона коих сбегает главное русло Янь-дуньского протока. Ма-дунь-Шань – очень длинный, скалистый хребет и к востоку от дороги достигает значительной относительной высоты. Колодец находится по северную его сторону, близ протока, которым дорога следует, направляясь к урочищу Тола. Как это урочище, так и следующее – Джигда – находятся в каменистой пустыне, у подошвы скалистой гряды, составляющей один из южных отрогов хребта Карлык-таг. Ее проходят по сквозному ущелью; далее местность получает уже вполне горный характер. Урочище Сань-коу-чжень лежит в горах и в переводе зрачит «место схода трех ущелий».
Наше прощанье с монголами носило очень сердечный характер; мы даже наделили их небольшими подарками. Да и было за что. Оба, в особенности же Хомбо, изо всех сил старались быть нам полезными и, как уже знает читатель, значительно обогатили ваши сведения о Бэй-Шане. Беседы велись нами, при посредстве Сарымсака и Чуркина, обыкновенно по вечерам, причем часто описание местности сопровождалось демонстрацией ее особенностей с помощью камней и песка; иногда же Хомбо брался за карандаш, и надо было видеть его радость, когда его неумелым рукам удавалось начертить нечто, долженствовавшее, по его мнению, с полной наглядностью изобразить рельеф описываемой страны. Несмотря на их примитивность, чертежи эти, за неимением более достоверного материала, были нами использованы при составлении карты участка Бэй-Шаня вдоль Е-шуйской дороги.
Хребет Фо-чэн-цзы очень богат как рассыпным, так и коренным золотом. Последнее добывалось только с поверхности, где порода, его заключающая, подверглась уже в значительной степени разрушению. Породу эту дробили и просевали сквозь грохот, после чего подвергали дальнейшей обработке путем провеивання, подбрасывая дресву на значительную высоту над разостланной тканью до тех пор, пока ветром не относило в сторону наиболее мелких частиц породы. Оставшееся на ткани затем по частям выравнивалось и продувалось струей воздуха из ручного меха. В конце концов золото, конечно лишь в крупных зернах или чешуйками, отбиралось пальцами. Такой же сухой обработке, за отсутствием проточной воды, подвергалось и россыпное золото.
Несмотря на столь несовершенный способ добычи золота, в окрестностях Чжи-чжэ-гу работало до магометанского восстании не менее двух тысяч дунган и китайцев под присмотром китайского чиновника, жившего в Мын-шуйском укреплении. Развалины последнего, а равно постоялых дворов и других построек и до сих пор еще виднеются у южной подошвы хребта Фо-чэн-цзы и в продольной долине Мын-шуй. Жизненные припасы доставлялись сюда из Хами, Ань-си и Юй-мыня. Из Хами ездили или через Куфи и Ша-цзюнь-цзы (Са-чанза), или через Отун-го-цзы, из Ань-си же – через Бай-дунь-дцы и Бай-тан-цзы, где ветвь на Мын-шуй, ныне, по словам монголов, совсем заброшенная, уклонялась вправо и шла на урочище Чжи-чжэ-гу мимо гольца Баин-ола.
Ночью, при совершенно ясном небе, мороз достиг 11°; с восходом, однако, солнца температура стала быстро подниматься и к полудню остановилась на 12°. Дул сильный северный ветер.
В урочище Чжи-чжэ-гу мы дневали, так как прежде, чем идти дальше, необходимо было привести в порядок съемку и дневники и астрономически определить такой важный пункт Бэй-Шаня как Мын-шуй. Сверх того на очереди была и генеральная ковка лошадей, которая вот уже два дня как откладывалась за недосугом.
Хребет Фо-чэн-цзы, замыкающий с севера котловину Чжи-чжэ-гу, принадлежит к числу значительнейших в Бэй-Шане. Мы проследили его на запад километра на сорок два и, судя по юго-западному его простиранию, я не сомневаюсь в том, что он составляет одно целое с ранее описанным хребтом Да-бэнь-мяо; на востоке он также уходит за край горизонта и едва ли не сходится там с горами, образующими восточный конец Карлык-тага. Его длине соответствует и его высота. В месте прорыва его Мын-шуйским руслом он представляет невысокий барьер, но в обе стороны от этого понижения быстро крупнеет, приобретает массивность и выбрасывает пики, переходящие за 700 м относительной высоты. Исходя из последней цифры, можно установить, что средняя абсолютная высота его малозубчатого гребня составляет величину, очень близкую к 8500 футам (2600 м).
На нашем пути всю массу этого хребта слагал бледно-красный крупнозернистый гнейсогранит, переслаивающийся с серым, серо-зеленым и темно-зеленым (хлоритовым) мелкозернистыми гнейсами и пересеченный во многих местах, главным же образом в осевой части и на северном склоне, розовым мелкозернистым жильным гранитом (аплитом); там же обнаружена была и жила зеленого ортоклазо-эпидотового гранита-порфира незначительной мощности.
Для прохода через Фо-чэн-цзы дорога воспользовалась широкою брешью, промытой в нем некогда Мын-шуйской рекой, далее же вступила в узкую, вытянутую в западо-северо-западном направлении котловину, которой и следовала на протяжении 10 километров.
Почва этой котловины состояла из гравия с значительной примесью щебня и отличалась крайним бесплодием; кое-какая растительность виднелась только вдоль росточей, да к северу от дороги, в направлении свернувшего туда Мын-шуйского русла. Выходы из-под дресвы и щебня коренных горных пород встречались не часто; сперва обнажались преимущественно гнейсограниты и серые гнейсы, далее же серовато-зеленые слюдистые сланцы, хлоритовые гнейсы и ортоклазо-эпидотовые граниты-порфиры. Эти же горные породы слагали и невысокий кряж Йо-шуй-дабан, ответвляющийся от хребта Фо-чэн-цзы и замыкающий с запада и северо-запада Мын-шуйскую котловину.
Дорога переваливает через него в месте наибольшего его понижения, имеющего 7070 футов (2155 м) абсолютного поднятия, после чего пересекает небольшую котловину – бухту, открывающуюся на север, куда уходит и бегущее вдоль нее сухое русло Йо-шуй. Галька в этом русле состоит преимущественно из кристаллических пород: много кварца, эпидота, разнообразных гранитов; но попадаются и сланцы – слюдяной, глинистый и известково-глинистый. Последний из поименованных сланцев слагает отрог, составляющий западное крыло котловины, а может быть и главную массу высокого Гинь-ва-Шаня, имеющего северо-западное простирание и представляющего также лишь отрог Фо-чэн-цзы.
