Сопоставление научной биографии с другими видами биографических трудов[14] даёт возможность определить основные черты научной биографии как самостоятельного типа литературоведческого исследования.[15]
Предмет научной биографии – жизнь писателя; способ осмысления и хронологического описания этой жизни – научное исследование, осуществляемое посредством критического анализа источников, а в необходимых случаях и первоисточников. Личность писателя, его литературное наследие, общественное бытие, отношение к современным ему историческим и литературным событиям его эпохи и его родины находятся в центре внимания биографа-исследователя, но он обязан показать их в единстве с конкретной жизнью писателя, с его творческой индивидуальностью, его бытом и ближайшим окружением, с его мировоззрением. Научная биография отличается полнотой исследуемых фактов, самостоятельными источниковедческими разысканиями, стремлением существенно дополнить и уточнить имеющиеся знания о жизни писателя, обобщить их. В известном смысле научная биография представляет собой документально выверенный материал для создания более полной биографии писателя, в которой анализу его творчества уделялось бы больше внимания, нежели в научной биографии, сосредоточенной преимущественно на исследовании собственно биографических источников.
В кратком виде определение получает следующий вид.
Научная биография писателя – это обобщающее литературоведческое исследование жизни творца, построенное на документальной основе, осуществляемое посредством критического анализа источников и определяющее своеобразие личности художника в её единстве с эпохой, общественной средой и творческим самовыражением.
Как следует из сказанного, научно-биографическое изучение выполняет две задачи. С одной стороны, это последовательно-хронологическое изложение жизни писателя в разнообразных и, прежде всего, творческих её проявлениях, определение основных, доминирующих в писательской деятельности признаков, обусловивших место писателя в истории литературы. С другой стороны, это в какой-то мере итоговое исследование, которое может возникнуть только на достаточно высоком уровне науки о данном писателе.
Было бы ошибочным, однако, отводить научной биографии роль конечного, исчерпывающего изучения творческой личности. Никакое исследование не может принять на себя подобной задачи. В сложном процессе историко-литературного познания научная биография как монографический труд представляет один из перспективных способов исследования, стимулирующий более глубокое изучение жизни и творческого пути писателя.
Автор научной биографии обязан учитывать при этом, что в двуединой формуле «личность – среда» личность важно понять не только как продукт среды, но и как активно воздействующую на среду силу. Биографа подстерегает опасность и другого рода, известная под названием «мелкого биографизма», когда многочисленные детали личной биографии заслоняют или подменяют собой социальную обусловленность личности, её интеллектуальное содержание.
Правильное теоретическое представление о внутренней диалектической взаимосвязи личности и эпохи (среды) не устраняет, однако, определённых трудностей, когда проблему «дозировки» социального фона в биографии приходится решать практически. Успешное нахождение верных пропорций здесь – дело сложное, предполагающее различные решения композиционного и стилевого характера.[16]
Обязательным условием в создании научной биографии Чернышевского является пересмотр известных документальных источников, особенно тех, которые касаются спорных, сложных или малоизученных периодов его жизни и которые должны послужить достоверной фактической базой биографической монографии о нём.
Принципиальное значение имеет всесторонний учёт фактов. Изучение биографических фактов в их целом, их связи создаёт условия для конкретно-исторического изучения личности выдающегося шестидесятника, предохраняет от модернизации, упрощения или вульгаризации. Публицистические, литературно-критические, научные и беллетристические произведения Чернышевского, его дневники, автобиографические заметки, переписка, воспоминания, мемуарная литература, исходящая от его современников, – вот богатейший, ещё нуждающийся в научном осмыслении источниковедческий материал. Критический анализ источников и первоисточников необходим для определения ценности рассматриваемого материала, степени его достоверности. Этому способствует сопоставление всех видов источников, их «взаимопроверка». Источниковедческий анализ осуществляется в научной биографии не как самоцель, его «нельзя сводить к приемам технического препарирования документов. Источниковедение предваряет историко-литературное исследование и ведётся в русле его задач».[17] Имеют существенное значение поиски новых документальных данных, проясняющих те или иные подробности из жизни Чернышевского.
Своеобразие творческого дарования Чернышевского (писатель-публицист, мыслитель) неизбежно накладывает отпечаток на биографический труд в целом и в первую очередь на отборе деталей-фактов, на их компоновке и на их истолковании.
В жизни Чернышевского выделяются три отчётливо разнящиеся периода. Первый – детство, учение в семинарии и университете, служба в Саратовской гимназии и переезд в Петербург (1828–1853), второй – шестидесятые годы, десятилетний период активной литературной деятельности в «Современнике» (1853–1862), третий – тюрьма, каторга, ссылка (1862–1889), и соответственно этой периодизации строится биографическое исследование о писателе.
Предки Н. Г. Чернышевского были церковнослужителями. Исходящие от него самого данные крайне скупы. В «Воспоминаниях слышанного о старине», написанных в Петропавловской крепости в 1863 г., он сообщил, основываясь на семейных преданиях, о «священнике или дьяконе» Иване Кириллыче, который с женою Маврою Перфильевною и маленькой, «чуть ли не грудной» дочерью Полинькою однажды летом переселился из одного села Саратовской или Пензенской губернии в другое, неподалеку от Саратова; «Пелагея Ивановна, Полинька этого переселения, была матушка моей матушки. Этот древнейший факт восходит в древность лет на 45 дальше того года, в который родился мой батюшка» (I, 566). Слова «древнейший факт», конечно, не лишены иронии, отражая несколько пренебрежительное отношение разночинца к своей генеалогии в противовес тому интересу, который придавали своему родословию аристократические семьи.
«Генеалогические мои сведения со стороны моего батюшки, – писал Чернышевский, – начинаются тем годом, когда он родился – 1793, – я запомнил это по его послужному списку, который перечитывал сотни раз, перелистывая «клировые ведомости» города Саратова, постоянно лежавшие на его рабочем столе. Но, перечитывая этот список сотни раз, я не потрудился запомнить, как звали по батюшке отца моего батюшки и кто он был, дьякон или дьячок, – кажется дьякон, но не ручаюсь. Итак, вот моё родословное древо:
3 – прадед – священник неизвестной фамилии Иван Кириллыч.
2 – его дочь Пелагея Ивановна, уже с известной мне фамилией, Голубева.
1 – моя матушка.
3 – прадед неизвестно кто.
2 – дед неизвестный по отчеству, дьякон или дьячок, Иван Кириллыч.
1 – мой батюшка» (1, 566–567).
На сегодняшний день расширены данные о предках Н. Г. Чернышевского по материнской линии.[18]
4 – прапрадед Кирилл Стефанов (Степанов) (ум. до 1814), священник церкви во имя Казанской иконы Божией Матери села Богородского, Изнаир тож, Сердобского уезда Пензенской губернии. У него сын Иоанн (Иван) Кириллов;
3 – прадед Иоанн (Иван) Кириллов (около 1761 – после 1821–1824), дьячок той же церкви. 12 декабря 1793 г. рукоположен во священники и назначен в Михаило-Архангельскую церковь села Свищёвка Сердобского уезда Пензенской губернии, недалеко от Изнаира (ныне Ртищевского района Саратовской области). 9 февраля 1796 г. его перевели в Саратов в Крестовоздвиженскую церковь бывшего женского монастыря.
Прабабушка Мавра Порфирьевна (около 1761 – после 1814), жена Ивана Кириллова. У них дети: Меланья, Пелагея, Прасковья, Анна, Мария;
2 – бабушка Пелагея Ивановна Кириллова (1780–1847) вышла за протоиерея саратовской Сергиевской церкви Егора (Георгия) Ивановича Голубева (1781–1818), дети: Евгения (1803–1853), Александра (1806–1884);
бабушка Меланья Ивановна Кириллова (род. 1781 – после 1828), вышла замуж за диакона саратовской Крестовоздвиженской церкви бывшего женского монастыря Димитрия Алексеева (род. 1781 – после 1824), дети: Елизавета и Яков;
бабушка Прасковья Ивановна Кириллова (1789 – до 1850), вышла замуж за Николая Ивановича Кудряшова (Николая Иванова) (1787 – до 1850), 6 августа 1821 г. рукоположен во священники в Крестовоздвиженскую церковь (сначала приходскую, а с 1829 г. монастырскую) на место своего уволившегося за штат тестя о. Кириллова. У них сын Иван Николаевич Виноградов (1816 – после 1855). Женой И. Н. Виноградова была Наталия Никитична (умерла после 1855), дети: Константин (24 декабря 1842 г.) и Пётр (19 декабря 1854 г.);
