облегчили заботы матери.
— Дорогая ты моя, пчелка-труженица,— целовала Дарья дочь, укладывая ее пораньше спать,— Что бы я делала без тебя?
— Завтра я еще больше смогу сделать. Вот увидишь, мама,— обещала Матреша и тут же засыпала.
Неоценимым лекарством для Дарьи были письма мужа с фронта. Они были все с юмором, какие-то задиристые и вселяли надежду. Сама Дарья была неграмотной, а муж, окончивший четыре класса, писал обо всем подробно, с толком и умом. Поэтому его душевные послания читали обычно почти всей деревней. Свои письма Мирон неизменно кончал: «…Остаюсь жив и здоров, чего и тебе, дорогая женушка, желаю. Береги себя, детей. Скоро вернусь. Низко кланяюсь брату Михаилу, сестрам, всем близким и знакомым. Да хранит вас Бог».
Набожная Дарья Петрована крестилась и просила святого Павла сохранить ей любимого мужа. Ее молитва дошла, наверно, до назначения. Мирон Васильевич остался целым и невредимым. Через некоторое время он возвратился домой.
II
Ушла в прошлое первая мировая война, унесшая в могилу миллионы людей. Прогремели по всей России залпы Октябрьской революции, не оставив в стороне и Витебщину. Советская власть быстро была установлена во всех волостях Сенненского уезда. Потом были кровавые годы гражданской войны и иностранной интервенции. И все это трудное время Мирон Васильевич твердо стоял за новую власть трудового народа. Он делал все, что мог, для народившегося в невероятно тяжелых муках государства рабочих и крестьян.
Вскоре в его семье появился на свет сын Петр. Родился он 13 февраля 1918 года. Имя ему дали в честь отца матери, а когда крестили, батюшка, нарекая младенца, многозначительно произнес:
— Божьей милостью станет великим человеком.
Верующая Дарья Петровна до глубины души приняла столь значительные слова священника. Она то и дело крестилась и повторяла: «Помоги нам, Господи!».
Мирон Васильевич, отягощенный более земными заботами, щедро расплатился со священником за его труды.
Мирону Машерову, конечно, было приятно слышать о таком будущем своего сына, рождение которого он воспринял как отрадное и примечательное знамение. После долгих военных лихолетий, военного коммунизма с его изнуряющей разверсткой наступила политическая оттепель. Мужику, сдавшему определенную государством норму натурального налога, можно было свободно располагать своим собранным зерном. Это резко подняло настроение крестьян в пользу Советской власти и увеличило приток хлеба, а за ним мяса и молока городу. Лично братья Машеровы смогли в короткое время продать на рынках Витебска и Сенно по нескольку центнеров ячменя и овса, гороха, а еще через год у них появились излишки ржи и яровой пшеницы. Михаил и Мирон, люди трудолюбивые, быстро стали получать выгоду из своей земли.
К тому же их наделили новыми десятинами пахотных и сенокосных угодий. Правда, это были небольшие клины, но они стали заметным дополнением к небольшому крестьянскому хозяйству Мирона Васильевича Машерова. Поднялось и общее настроение как крестьян села Ширки, так и ближних и дальних деревень. Вообще, когда мужики получили от государства бесплатно солидные куски земли, их будто бы подменили. Они, став истинными хозяевами, что-то строили, ремонтировали, модернизировали, продавали, покупали, меняли, наводили лоск на старые дома, возводили доселе невиданные кирпичные здания, вступали в кооперативы, которые охотно помогали крестьянам денежными ссудами, сельхозмашинами, удобрениями, семенами и многим другим. Повсюду царило вдохновение, поиск нового, доброжелательное отношение друг к другу. Очень популярной стала толока, то есть взаимопомощь в строительстве жилья, амбаров, сараев, бань. А сколько возводилось сообща школ, мостов, больниц, строились дороги. Мирон и Михаил Машеровы не отставали от других. И у них были отремонтированы сараи, пристроены утепленные чуланы, переоборудованы склепы и овины, перекрыты заново два хлева и половина дома Михаила. И во всех этих хлопотных делах добровольно укладывали свой труд односельчане. Оказание помощи соседу стало неписаным правилом. Казалось бы, откуда у людей появилось лишнее время? Ведь земля прибавила много дополнительных хлопот. Но оказалось, что свобода и личная собственность удвоили и утроили человеческие силы. Творческий потенциал крестьян повысился минимум в три раза по сравнению с тем, когда они не являлись полными хозяевами столь солидных наделов. Трудно описать радость Мирона Васильевича и его соседей, когда им вручили бумагу с гербовой печатью Советской власти о бессрочном и бесплатном владении землей.
Восторги и слезы, песни и шумные разговоры, застолья и молебны — всего не перечесть. Крестьяне, получив как с неба свалившиеся наделы, обходили их по нескольку раз, брали горсть земли, нюхали ее и благодарили всевышнего и столь мудрую и щедрую власть.
Мирон Машеров лег у своего надела и тихо заплакал. Дарья Петровна, испугавшись, мигом понесла ему бутылку пшенной водки и целую гору закуски. Самое удивительное, что почти непьющий муж на сей раз осушил почти всю бутылку, а остальное допила сама хозяйка. Оба были настолько возбуждены, что нежданно-негаданно затянули свою давнюю и любимую песню:
Родная земля-землица,
Дар Божий святой,
Чудной искры криница,
Люди довольны тобой.
Забудем душевный недуг,
Присядем, чуть помолчим.
Оглянемся шире вокруг,
Вспомним прошлое, погрустим.
Мирон Васильевич, крепко обняв прислонившихся к нему троих детей, бодро продолжал мелодию:
Оглянемся шире вокруг,
Забудем душевный недуг.
Дарья, подняв вверх младшего сына, радостно воскликнула: «Расти большим и счастливым».
Мирон, удыбаясь, дополнил:
— Умным и совестливым.
Набожная Дарья Петровна перекрестила Петю, потом — Матрешу, Павлушу и, немного подумав, проделала эту процедуру и мужу. Потом вся семья веселой гурьбой направилась к дому.
День за днем текла жизнь и маленького Пети. Под заботливыми руками родителей, старших сестры и брата он рос и набирался сил и ума. Эти годы, наверное, были самые счастливые в его жизни. Да и что можно лучшее представить ребенку, чем ласку и доброту счастливых родителей. А Мирон и Дарья были поистине счастливыми супругами, ибо их соединяла прочная всеисцеляющая любовь. К тому же общественно-государственная политика способствовала проявлению небывалой радости, ощущению счастья, она дала возможность труженику свободно распоряжаться плодами своего труда, быть хозяином своей земли и своей судьбы. А это — доминанта всей сути крестьянского бытия. Недаром Мирон Васильевич то и дело повторял: «Сбылись вековые мечты наших предков о земле!»
Если бы знал Мирон, что через десять лет эти голубые грезы превратятся в горькие слезы, а все крестьяне одним ударом диктатора будут лишены и земли, и свободы и станут рабами так называемого колхозного строя, а его самого сошлют в сталинский лагерь, откуда он не вернется.
Но пока о таком страшном будущем не могло присниться и в кошмарном сне! Все упивались свободой земледельцев, действенных участников сельскохозяйственной
